«Ты права», – согласилась Тинталья и помчалась к охотничьим угодьям в предгорьях.

Пятнадцатый день месяца Плуга – седьмой год Независимого союза торговцев.

Отправлено в футляре с тройным опечатыванием для вскрытия только на собрании мастеров Гильдии в Удачном в присутствии мастера Керига Свитуотера, который расскажет обо всех обстоятельствах данного дела, и с соблюдением полной секретности.

От мастера Годона из Почтовой Гильдии в Трехоге с согласия полного круга мастеров Трехога

Прошу позволить мастеру Керигу объяснить обстоятельства, при которых к нам попал данный документ. Мы пришли к выводу, что он подлинный, и посему Гильдии следует выразить благодарность Детози и Эреку Данворроу за то, что они так осмотрительно вели себя в крайне непростой ситуации.

Перехваченное нами сообщение, судя по всему, отправлено Кимом, смотрителем голубятни в Кассарике, некому калсидийскому купцу в Удачном. Послание повреждено влагой и написано по-калсидийски, однако само его существование, вне зависимости от содержания, уже является достаточной причиной для отстранения смотрителя Кима и проведения полной и тщательной проверки его голубятни и записей.

– Я не нарушал никаких законов. Я сын торговца из Удачного. Я приплыл сюда не для того, чтобы убивать драконов. Мне должны разрешить свободно ходить по городу.

– Вряд ли, мой прекрасный друг.

Гест нахмурился, что вызвало у моряка ухмылку. Неотесанный мужлан добавил:

– Видишь ли, это наш город, и правила здесь устанавливаем мы. И мы считаем, что никто из вас не будет разгуливать сам по себе. Ты останешься здесь, пока мы не передумаем. Возможно, когда-нибудь мы и выведем тебя на прогулку. Но я сомневаюсь, что такое случится в ближайшем будущем. Так что успокойся. Ты не страдаешь. Ты в тепле, тебе дали поесть. Можешь еще раз принять ванну, если хочешь. А если пожелаешь – поднимись на башню и посмотри в окно. Это допустимо. Но ты не покинешь здание самостоятельно, по своей воле. Надейся, что через некоторое время мы сами позовем тебя на корабль и отправимся вниз по реке. Ясно? – спросил он и пожал плечами. – Найди себе спутника, который тебе поверит, и броди с ним по улицам. Некоторые так и поступили. Но один ты никуда не пойдешь.

– Ты не Старший. Разве у тебя есть права на Кельсингру? Почему ты распоряжаешься чужими жизнями?

Гест повысил голос, уповая, что на его сторону встанет кто-нибудь еще. Но все было безрезультатно. Джамелийские купцы вымолили у Элис бумагу и чернила и пытались составить торговое соглашение, словно рассчитывали действовать в обход Советов торговцев Удачного и Трехога. Глупцы! Кандрал продолжал мрачно пялиться вдаль. Он уже написал признание и передал его речному капитану. Наверное, теперь он представлял себе, что с ним будет по возвращении в Кассарик. На лице у него еще сияли синяки от трепки, которую по пути сюда ему задали матросы. Гребцы-рабы, похоже, просто наслаждались бездельем, теплом и пищей. Калсидийцы наблюдали за спором, но, видимо, не имели желания его поддерживать.

«Трусы. Здесь союзников не найти».

– Кто-то, может, и сказал бы, что у меня нет права голоса, – согласился матрос. – Но все, кто был в экспедиции, решили, что есть. Поэтому я голосовал вместе с остальными. Тебе следовало бы говорить со мной повежливее. Я голосовал за то, чтобы не отдавать никого из вас драконам на съедение. Мне показалось, что это могло положить начало дурной привычке. Хотя я подумал, что когда умру, то не возражаю против того, чтобы они съели меня и сожрали все воспоминания впридачу. Я предположил, что мной полакомится Плевок. Он же подлый демоненок, злобный и вредный. Готов спорить, что он переживет остальных драконов, хотя они и покрупнее его.

Гест с отвращением покачал головой и отвернулся. В зале собраний было две двери, и охранника поставили у каждой. С утра там дежурила худенькая девчонка с розовой чешуей и светлыми волосами. Он попытался очаровать ее и уговорить выпустить погулять по площади – просто чтобы размять ноги. Она посмотрела на него и не ответила ни слова. Когда он попытался проскользнуть мимо нее, она не стала загораживать ему дорогу.

– Мой дракон – самый большой среди стаи. Он золотого цвета и сейчас дремлет на солнце на ступеньках, – спокойно сказала она.

Гест отпрянул от нее и уже не пытался с ней спорить.

– Рад тебя видеть. Ужасно скучно тратить впустую первый погожий денек!

Эти слова были адресованы не ему. Юнец, пришедший сменить матроса, кивнул:

– Сегодня ветер дует с холмов, Хеннесси. В воздухе пахнет весной.

Реплика его была жизнерадостной, но тон – унылым. Моряк на ходу хлопнул его по плечу.

– Дэвви, парень, жизнь наладится. Иногда надо немного подождать, пока не появится тот самый человек. – Он по-идиотски подпрыгнул и благодушно добавил: – Со мной это наконец-то случилось!

– Ага, – отозвался паренек, усаживаясь на скамью, которую освободил матрос.

Новый охранник тяжело вздохнул, и плечи у него ссутулились. Его чешуя была не такой плотной, как у других. Темно-синие полоски очерчивали его брови и тонкой линией спускались по носу. Плащ отливал алым, как и сапоги юноши. А туника и обтягивающие ноги трико были черные. Нити ткани оказались настолько тонкими, что их переплетение едва различалось. Гест никогда такой материи не видел. Непримечательный парнишка носит на себе целое состояние! Знает ли он об этом? Согласится ли расстаться хотя бы с одной из вещей?

Гест несколько мгновений наблюдал за ним, а потом покосился на охранника, сменившегося у дальней двери. На самом деле их было даже двое: они сидели рядышком на скамье с непринужденностью давних знакомых. Оба являлись Старшими с оранжевой чешуей и щеголяли в блестящих черных одеяниях. Один выудил из кармана стаканчик и игральные кости. Второй кивнул. Игра началась.

Гест приблизился к мрачному юному тюремщику.

– Хорошая погода на улице?

Дэвви уставился Геста с подозрением, но все-таки отозвался:

– Неплохая. Погода меняется. Это для нас хорошая новость.

Гест склонил голову к плечу и одарил парнишку сочувственной улыбкой:

– Не похоже, чтобы ты слишком радовался.

– Мою проблему погода не решит, – ответил он и понурился.

– Очень жаль.

Гест присел на другой конец скамьи для охранников. Мальчишка возмущенно посмотрел на него. «Совсе юнец», – решил Гест, хотя чешуя затрудняла определение возраста.

– Я знаю, кто ты! – внезапно выпал паренек.

– Правда?

Довольно любопытно…

– Да. Карсон и мой папа были как братья. Он меня вырастил и говорит со мной открыто. Так что я в курсе. И я о тебе невысокого мнения.

– Неужели? И почему же?