– И он становится все сильнее и сильнее. Он ликует по этому поводу! Отвратительный старик!

Кассим раздвинула плотные шторы и аккуратно расправила плотную ткань. На синем небе плыли далекие пушистые облака. В той стороне не было гор. Горизонт уходил в бесконечность. Ветер забрался в комнату.

– А вдруг, когда я умру, он начнет слабеть? – предположил юноша.

– Вероятно. Я не доживу до того момента, когда это можно будет проверить. Если ты умрешь, то и меня не станет.

Она вернулась и села на табуретку рядом с кроватью.

– Мне очень жаль.

Она сдавленно охнула.

– Бедняга! Ты же не виноват, что мой отец тебя убивает. И я тоже. Мне не повезло. Я появилась на свет и сразу окунулась в этот ужас. – Она посмотрела в окно. – Я подумала, что если ты умрешь, я не буду ждать, чтобы он обнаружил твое тело и наказал меня. – Она кивком указала на балкон. – Можно прыгнуть вниз.

– Са милосердный! – воскликнул Сельден.

Он попытался сесть – но у него не хватило сил.

– Не от отчаяния, мой друг. Тогда ему будет труднее представить все таким образом, будто я умерла естественной смертью. Если я прыгну с балкона, кто-то обязательно увидит мое падение. Есть люди, которые поклялись отомстить за меня, если я погибну от руки моего отца.

Сельден похолодел.

– И твой прыжок запустит волну мщения?

– Нет. – Она продолжала смотреть на небо. – Я надеюсь это предотвратить. Раньше мне хотелось, чтобы люди узнали, что он со мной сотворил. Я мечтала о том, что они восстанут и поквитаются с ним. Теперь моя будущая смерть напоминает мне рябь, которая расходится от брошенного в воду камня. Неужели я жажду того, чтобы моя кончина стала причиной несчастий и гибели других людей? Или я предпочту ускользнуть в тот момент, который выберу сама? – Она потянулась и взяла Сельдена за здоровую руку, но так и не повернулась к нему. – Знаешь, я вообще не хочу умирать, – призналась она шепотом. – Но если придется, я не допущу, чтобы он принудил меня к самоубийству. Я не собираюсь сидеть здесь в одиночестве, гадая, когда он отдаст приказ, чтобы меня начали пытать. – Она наконец встретилась с ним взглядом и попыталась невесело улыбнуться. – Но я сама приняла решение. Когда уйдешь ты, уйду и я.

Он покосился на поднос, стоящий на невысоком прикроватном столике. От супа-пюре еще шел парок. На поверхности плавали кусочки грибов. Рядом лежал ломоть черного хлеба и поблескивала плошка со светло-желтым сливочным маслом. Вокруг куска приготовленной на пару́ рыбы красовались тушеные калсидийские перцы – фиолетовые, желтые и зеленые. Даже сервировка пробуждала аппетит. Значит, они хотят, чтобы он хорошо питался. Сельден понимал почему. В какой-то момент он упрямо отказывался от пищи. Ему казалось бессмысленным есть исключительно ради того, чтобы продлить свое существование в качестве источника крови для герцога. Но теперь ситуация изменилась – это становилось способом продлить жизнь Кассим.

– Пока есть жизнь, есть и надежда, – сказал он.

– Верно, – без особого энтузиазма согласилась она.

Он взял салфетку и развернул ее.

* * *

– Дам им пару дней работы, чтобы укрепить сваи. А потом надо загрузить корабль и отправляться в путь. Рэйн отправил тому типу в Кассарике голубя и спросил, пришли ли из Удачного семена и живность. Ответа еще нет, поэтому нам нужно отправиться туда самим, чтобы все выяснить. Лично мне кажется, что голубь полетел не в ту сторону. Впрочем, не важно. Нам в Кассарике надо со многим разобраться. Мне еще не заплатили. И я этого Совету так не спущу.

– А как насчет двух других кораблей? Они тоже пойдут с нами?

Лефтрин покачал головой. Он сидел напротив Элис за маленьким столиком в камбузе. На исцарапанной столешнице перед ними испускали пар две массивные белые кружки с темным чаем. На пустой тарелке остались только крошки от хлеба с сыром, который они съели вдвоем. Кроме них, на борту никого не было, однако тишины на корабле не наблюдалось. Как всегда, «Смоляной» и река вели собственный разговор: течение тянуло его, а канаты удерживали на месте. Элис решила, что эти странные звуки ей нравятся. Здесь, на «Смоляном», она чувствовала себя защищенной. Теперь ее точно не позовут к себе манящие камни памяти! Их шепот стал недоступным и растворился в воздухе. А когда они с Лефтрином планировали свое будущее, то слышали только голоса друг друга.

– Пусть те корабли и стойкие, но их изрядно потрепало. Там и дыры после драконьего налета, и сломанные весла, и куча выбоин, которые необходимо залатать. Трюм одного отвратительно загажен. Кроме того, у нас не хватит людей, чтобы собрать нормальную команду. Рабы умеют только работать веслами: им незачем было пытаться научиться еще чему-то. А изначально никто из них не собирался стать матросом. Им еще предстоит привыкнуть к тому, что они получили свободу. Они до сих пор ошарашены. Поэтому нам сперва надо о многих позаботиться, а уже потом выяснять, хотят ли они стать палубными матросами. А обучать хранителей управлять их собственными кораблями будем в теплое время, когда утихомирится река.

Лефтрин задумчиво пожевал губу, а потом отодвинул в сторону кружку.

– Помнишь, что Тилламон сказала Рэйну? Что она знает не меньше десяти молодых женщин, которые согласятся – уехать из Трехога и Кассарика ради возможности гулять под весенним ветерком без вуали. Она получила согласие хранителей на то, чтобы пригласить их сюда. У меня на примете есть несколько хороших парней, которых можно было бы уговорить приехать в Кельсингру хотя бы на полгода. Молодого капитана легче натаскать, если он сам поработал матросом. Но если уж такого нет, я хотя бы подберу им опытную команду, вместе с которой они могли бы учиться.

– Сколько дел! – пробормотала Элис.

Новые поселенцы для Кельсингры. Домашние животные и семена. А кто-нибудь из хранителей понимает, как за ними ухаживать? Она не стала спрашивать, обращались ли к Лефтрину с просьбой обучить начинающих капитанов всем необходимым навыкам. Но она не сомневалась: Лефтрин, конечно, знает, ему придется быть наставником юнцов.

– А кто из хранителей вызовется командовать кораблями? – с улыбкой осведомилась она.

– Пока не соображу. Рапскаль смог бы. С некоторых пор он ищет какое-то дело, а это было бы лучше, чем те дикие вещи, которые он вытворял.

Элис нахмурилась.

– Мне кажется, ты выдаешь желаемое за действительное. Он бы прекрасно справился с любой задачей, однако воспоминания камней его действительно изменили. Теперь он может говорить только о том, что надо уничтожить угрозу драконам. Положить ей конец раз и навсегда. Думаю, он не осознает, насколько далеко находится Калсида и с каким сопротивлением столкнутся он и Хеби.

– Но ведь с ним будет не только Хеби. Кало рвется им отомстить. Фенте тоже хочет лететь, а еще – Балипер, Сестикан, Дортеан и Ранкулос. И разумеется, Тинталья. Она говорит, что когда она немного отъестся, то обрушит на них свой гнев.