– Почему ты это делаешь? – шепотом спросила она.

Юноша растерялся.

– Это инстинкт. Всю жизнь меня учили быстро, за доли секунды, принимать решения, и, когда я увидел, что две сестры пытаются убить вас, я не мог просто стоять и смотреть. Мне… мне не нравится то, что они с вами делают, и это стало последней каплей.

Благородством и стремлением помочь слабому Бром напомнил Джессике Пола. Она оживилась.

– Раньше просто не было времени составить план. Теперь мы должны реагировать и приспосабливаться.

Она почти осязала свободу, но понимала, что придется преодолеть множество препятствий. Действовали ли Рутин и Джиара по приказу Верховной Матери, или проявили собственную инициативу? Орден ли вынес ей смертный приговор?

– Мне всегда хотелось покинуть Уаллах IX, – сказал Бром. – Сестры все время говорят, что у них есть планы относительно меня, но мне уже семнадцать. Если мы вырвемся отсюда, я смогу начать новую жизнь…

– Да, мы вырвемся отсюда, – пообещала Джессика, вселяя уверенность не столько в Брома, сколько в себя.

Препятствия казались непреодолимыми, но она не сдастся. Она понимала, что сестры бросятся на поиски, как только обнаружат в камере избитых Рутин и Джиару. Приходилось надеяться, что молодой человек действительно знал все закоулки древних зданий, неизвестные их преследователям из Бинэ Гессерит.

– Да, мы должны выбраться отсюда, – согласился Бром.

На рассвете преподобная мать Гайя Елена Мохайем стояла под хмурым холодным небом у подножья бронзового памятника и размышляла об истории основания Школы Матерей. Памятник воздвигли в честь Ракеллы Берто-Анирул, первой Верховной Матери и основательницы Ордена. Случилось это десять тысяч лет назад. Изящный, немного таинственный памятник стоял перед копией древней резиденции Ракеллы, относительно небольшого, крытого черепицей здания, в котором теперь располагался музей. Несколько лет назад Харишка затеяла реконструкцию, основываясь на древних архитектурных документах. Этот скромный домик резко контрастировал с высоким современным зданием, построенным на средства покойного виконта Альфреда Тулла.

Мохайем смотрела на доброе лицо Ракеллы, словно ожидая от нее ответа. Всю свою долгую жизнь Гайя Елена посвятила Ордену – послушницей, сестрой и, наконец, Преподобной Матерью. Как же давно это было! Она достигла всего, но и всем пожертвовала. Она, следуя приказам Ордена, родила нескольких дочерей, но всегда тщательно избегала любви; научилась изживать ее. Она надеялась, что ей удалось соблюсти традицию, установленную первой Верховной Матерью. Она являлась наиболее близким доверенным лицом Верховной Матери Харишки, которая нуждалась в Мохайем.

Подошла Верховная Мать в сопровождении советницы Корданы, которая неуклюже ступала, завернувшись от холода в плотную теплую накидку. На лице ее одновременно читались подавленность и удовлетворенность. Мохайем знала, что Кордана вместе с преподобной матерью Рутин заняли ее место в качестве советниц Верховной Матери на время пребывания Мохайем при императорском дворе. В настоящее время впавшая в немилость Рутин содержалась под стражей вместе с соучастницей Джиарой. Их не выпустят из-под ареста, пока они не объяснят свои действия.

Увидев избитую Рутин, Мохайем невольно испытала чувство гордости, потому что именно она обучала Джессику боевым искусствам, и та воспользовалась ими, чтобы уцелеть и бежать. Очень многие недооценивали Джессику…

Три женщины сошлись перед статуей Ракеллы.

Первой заговорила Харишка:

– Много лет я опиралась на ваши советы. И теперь мне снова нужны ваша мудрость и здравомыслие.

– Похоже, вы получали негодные советы. – Мохайем покосилась на Кордану, думая о побитой Рутин. – И Джессику до сих пор не нашли.

– Очевидно, Рутин стало мало роли советницы, – заметила Кордана.

Лицо Харишки потемнело.

– Она воспротивилась моим прямым указаниям, но они с Джиарой сейчас под стражей. Несомненно, Рутин не сомневалась, что служит высшим интересам Ордена, даже если для этого приходится выступать против моих приказов.

Кордана не скрыла гнев.

– Вы – Верховная Мать! Вы и есть Орден сестер!

– Так ли? – тихо произнесла Харишка. – Рутин смотрит на это по-другому. – Она покачала головой. – Я готова принять полезный совет, когда обращаюсь за ним к своим доверенным сестрам, но временами я получаю неверные рекомендации. – Она подошла ближе к Мохайем. – Мне нужна помощь прежней советницы, моего старого друга и товарища.

– Ты хочешь, чтобы я сказала, что делать с Джессикой, – ответила Мохайем, не спрашивая, а утверждая. – Как наказать ее за бегство? Но какой у нее оставался выбор, если две сестры пришли убивать ее? Разумеется, она защищалась. И конечно же, удрала при первой подвернувшейся возможности. Она решила, что это нападение санкционировано Верховной Матерью. – Мохайем прищелкнула языком и медленно покачала головой. – О, Джессика своевольна и по-своему непокорна, но в этом я не могу успокоить твою совесть, Харишка.

Верховная Мать поджала губы.

– Мне нужна ясность твоего мышления. Когда мы найдем Джессику – а мы ее найдем, – как нам реагировать? Она с молодым человеком, Бромом. Мы думаем, что он помогает ей. – Они медленно пошли от памятника Ракелле к ряду длинных каменных скамей. – Мне нужен совет, но, учитывая твою связь с Джессикой, мне трудно поверить, что ты проявишь объективность.

Только Мохайем и Верховная Мать знали, что Джессика – дочь Вещающей Истину.

– Она была моей ученицей, а я забочусь о них всех.

В разговор вмешалась Кордана:

– Ее воспитала Школа Матерей. Она одна из нас.

– И поэтому должна подчиняться правилам.

– И выполнять обязанности, – добавила Мохайем. – Это и надо напомнить Джессике. Я хорошо учила ее, сделала сильной. Она обладает потрясающими навыками рукопашного боя, но она никогда не выступала агрессором. Она имела право защищаться всеми доступными ей способами. – Мохайем посмотрела на Харишку, пропустив мимо ушей замечание Корданы, словно не услышав. – Джессика всей душой принадлежит Ордену Бинэ Гессерит, она плоть от плоти и кость от кости Ордена. Вместо того чтобы убивать, давайте испытаем ее. Пусть она покажет, что она на самом деле одна из нас. – Она глубоко вздохнула. – Если же она не сможет этого сделать, мы отсечем ее, как сухую ветвь. Я сделаю это сама.

Они подняли головы, когда к ним легкой поступью подошла еще одна сестра. Ксора была в повседневной черной одежде с белым воротником.

– Верховная Мать, я готова отправиться лайнером на Каладан завтра утром. – Она остановилась перед женщинами и поклонилась, не скрывая довольной улыбки. – Я благодарна, что вы дали мне шанс, Верховная Мать, и я не подведу. Я представлюсь Лето Атрейдесу и стану такой, какой я ему нужна. Я смогу быть такой, какой захочет этот благородный человек.

Мохайем несколько остудила ее пыл.