Обычно день рождения Августа в городе считался событием, и на вечер к нему стремились попасть многие. Но попадали избранные.

В семь часов они выпили с папой по бокалу шампанского за ужином и обсуждали будущее. Папа пил два раза в год только полусладкое шампанское, и это была великая редкость увидеть в его руке бокал.

— Как ты хочешь справлять свой день рождения, Август? И кто будет все готовить, мама — в Москве?

— Я хочу справлять один, — неожиданно объявил Флан.

— Как это, никого не пригласишь?! Такого никогда не было.

— Наверно, я начинаю задумываться: зачем нужны парки, фонтаны, цветы?

— Это уже очень неплохо. Ну, совершенно один ты не будешь, я так думаю. Даже подозреваю…

— Я хочу пригласить только Галину.

— И до которого часа ты хочешь, чтобы я «испарился», как ты модно выражаешься?

— Ты можешь быть с нами.

— Спасибо, что пригласил. Я выпью первый бокал за твое здоровье и уйду. До полуночи можешь смело рассчитывать, что я не появлюсь. Позже ей уже не на чем будет возвращаться домой.

— Спасибо, папка, — воскликнул Август и поцеловал его всегда выбритую душистую щеку.

— Я закажу тебе в центральном гастрономе у директора много всяких вкусных вещей, которые ты любишь. А выпивки дома любой — пей не хочу!

Они договорились, что он пригласит свою гостью на шесть вечера.

С утра у Августа не было отбоя от звонков и поздравлений. Звонили даже те, про кого он совершенно забыл во время учебы в институте. Если считать это учебой. И абсолютно все мягко-вкрадчиво спрашивали, как он собирается справлять свой день рождения. Он отвечал, что переносит его на пару недель, до возвращения мамы. Все, конечно, ожидали приглашения на будущий вечер.

Гостья появилась ровно в шесть, в красивом, облегающем ее изящную фигуру платье.

Папа Александр поздравил ее с Новым годом, а также — с днем рождения Августа, после чего, наклонившись, поцеловал в щеку. Она, вспыхнув, засмущалась.

Из белого пакета гостья достала огромную коробку конфет, на которой было написано «Три богатыря», а потом — большой махровый шарф темно-синего цвета. Август был весьма тронут ее вниманием и продуманностью подарка. Это был его любимый цвет.

— Под цвет твоих глаз, — произнесла застенчиво Галина. И Август, несмотря на присутствие папы, зардевшись, нежно поцеловал ее в щеку, около губ. Она вся заалела от смущения.

— Ну, теперь, когда вступительная часть закончена, прошу перейти к торжественной.

Стол ломился от всяких невиданных яств, от крабов до балыка, от французского сыра и печенки до исландской сельди в винном соусе.

Родитель торжественно открыл шампанское и стал разливать его по бокалам. Августу нравилась интимность обстановки.

— Сынок, я хочу поздравить тебя с днем твоего светлого рождения и пожелать тебе исполнения всех главных желаний. Я знаю, как ты любишь Москву и как мечтаешь попасть в столицу. Поэтому мой подарок тебе — железнодорожный билет в оба конца. На зимние каникулы после сессии ты поедешь в Москву, а жить будешь у родственников.

— Спасибо, папа, — Август, дотянувшись, поцеловал его в щеку.

Они выпили, и папа стал ухаживать за Галиной. Через час он, деликатно сославшись на поздний вызов, ушел.

Август налил себе и своей даме еще шампанского. Галина встала:

— А теперь — самый главный подарок: я иду в ванную и через пять минут жду тебя в кабинете.

Август не поверил своим ушам.

Неужели она придет голой, без комбинации, мечтал он, не надеясь. Одновременно застилая диван-кровать. Но она пришла в ней, как обычно. Хотя и была чем-то возбуждена. Это были самые сладкие моменты ее отдавания Августу за все их свидания. Он не мог насытиться ее телом и ею. Возбуждаясь снова и снова, Август даже поставил рекорд — пять раз.

Однако ровно в полночь она уже шла к своей шубе, надела ее и как бы невзначай достала из кармана громадную плитку шоколада. Ни за что не разрешив себя проводить, она поцеловала его в щеку и ушла, словно растворившись, как исчезла. Навсегда…

Больше Август никогда в жизни не видел ее и не знал, что случилось.

Он ждал ее звонка до отъезда и после приезда из Москвы. Однако более никогда бесфамильная Галина не звонила ему и не появлялась в его жизни.

Кто женщину познает…

Спустя месяц Август возвращался из института поздно вечером, пересекая центральную площадь. Неожиданно его окликнули, он обернулся, это был Омар, который учился на нац. факе.

— Как жизнь? Где ты пропадал?

— Я был в Москве.

— А где твоя девушка в коричневой шубе? Я один раз «пас» тебя, когда ты стоял с ней ночью на трамвайной остановке.

— Галина? Она загадочно исчезла.

— Я знал ее еще раньше. Ты знаешь, какая у нее кличка? «Марта»! — Его друг улыбнулся.

— У тебя есть ее телефон, ты знаешь, где она живет?

— Этого никто не знает. Она никому не дает своего телефона. Марта возникает так же таинственно, как и исчезает.

Глава 11

Бэла

Любовь и страсть кавказской девушки отличается от европейской.

В институте Август давно заметил, что на него все время смотрит одна и та же девушка. Где бы он ни появлялся, он всегда ловил ее безмолвный взгляд. Она была достаточно высокой, с крупной рельефной фигурой и носила высокую прическу «бабетта». (Которая называлась по имени героини Брижит Бардо.) Поверх «бабетты» был завязан прозрачный, почти незаметный, маленький шарфик. Она была националка, они были обязаны носить что-то на голове: платок, шарф или косынку. Те, кто посмелее и помоднее, носили лишь легкую, едва заметную повязку. «И волки целы и овцы сыты». Именно такая была завязана поперек ее высокой, взбитой прически на