Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анка вынула из кармана тяжёлый металлический шарик и положила на пол тоннеля. Шарик покатился в куда-то в обратную сторону.
— Впереди должна быть станция. Была, во всяком случае. Когда-то. — сказала Анка.
— Интересные выводы.
— Перед станцией в тоннеле всегда делается небольшой подъём. Для облегчения торможения состава. — объяснила Анка, убирая шарик в карман, — Здесь, видимо, то же самое было.
— И что нам на этой станции?
— Ну, не знаю. Осмотримся и хоть поймём, куда идти. Может, там выход на поверхность будет.
— Логично. — согласился боевой товарищ.
Станция, на которую они вышли вскоре, когда-то, видимо, была пересадочной. В тусклом свете уже изрядно севшего фонаря спецназы разглядели широкую лестницу, поднимавшуюся вверх прямо посередине платформы. Лестница вела на галерею под потолком. По этой галерее некогда переходили на другую линию.
— Ну и? — пробормотала под нос Анка. Вопрос был риторический.
— Тихо. — ответил Джинн.
Анка сначала не поняла, к чему это он, но теперь ей самой стало ясно — в тоннеле слышался шум. Там что-то ехало. А вскоре темноту рассёк луч прожектора и на платформу выехал самый настоящий поезд из нескольких вагонов. В окнах вагонов тускло светились лампы и Анка с Джинном увидели сидевших внутри людей. Погромыхивая колёсами поезд неспешно прокатил мимо платформы и исчез в тоннеле.
— Интересное кино. — пробормотал Джинн, — И что это было?
— Очевидно — ещё одни «дети подземелья». Хоррлл со своей общиной были не единственными обитателями этих дивных мест.
— Густонаселённое, оказывается, место. — изумился Джинн.
— И куда нам теперь? — спросила Анка, которую волновали более насущные вопросы.
— Поищем выход наверх. Ну вот, хотя бы, по этой лестнице поднимемся.
Наверху их ждало разочарование: в одну сторону галерея обрушилась и обрушилась уже давно, а в другую проход оказался завален. Осмотр подземного вестибюля станции тоже ничего не дал — с одной стороны глухая стена, с другой — массивные створы, которые перегораживали выход наверх. Очевидно, они как закрылись в незапамятные времена, так и не открывались больше никогда. Оставался один путь — дальше в тоннель.
— Тогда идём за тем поездом. — сказал Джинн. Анка согласилась, спецназы соскочили с платформы и двинули по тоннелю.
* * *
… Остальная группа без приключений выбралась на поверхность, гораздо дальше от того места, где они заходили в подземелья изначально, вообще за пределами Великих Болот. И там была связь и Дранг Ост смог связаться с резиденцией и транспорт для эвакуации примчался с максимально возможной скоростью. Вечером того же дня группа была уже в Сверкающей Мечте и товарищ Март лично примчался их встречать. Но ни Анки, ни Джинна среди них не было. Нашедшегося столь неожиданным и странным образом Кафона тут же забрали и увезли куда-то земные военные, Гиора и Сабих уехали с ними, Рива, Шломо и Шим-Панг отправились отдыхать и приходить в себя на «Мимозу», прихватив с собой и Ла Тифу, которой всё равно идти было некуда, Айвор ушёл в расположение отряда, Река и спасённых «детей подземелья» вместе с Эвизой передали на попечение Филофеи, потому как никто не знал, что с ними делать. Словом, все разбрелись, а товарищ Март всё бродил, как потерянный. Уже в полной темноте его отыскал спохватившийся Дранг Ост.
— Товарищ Вождь…
— Что там произошло? — спросил Март.
— Нас настигли рмаркриты. Они тоже решили ввязаться в эту игру. Анна и её товарищ остались прикрывать наш отход. И что с ними…
Дальнейшее повергло Дранга Оста в глубокий шок и недоумение. Товарищ Март рыдал в голос, как ребёнок. Он сидел на камне и ревел, закрывая лицо ладонями, рыдал безутешно и трудно, потому что никогда этого не делал, тем более при других.
— Мы найдём их. Мы обязательно найдём… — бормотал растерявшийся Дранг Ост и почему-то гладил товарища Марта по голове.
В ту же ночь группа лучших капюшонников под командованием самого Аз Азеля отправилась на поиски оставшихся в подземельях Анки с Джинном. Им был дан приказ найти живыми, или мёртвыми.
А товарищ Март так и просидел всю ночь на камне. И ночь была черна, словно в пещере. Чёрные звёзды рассыпались по чёрному небу, а когда настало утро, что рассвет тоже был ослепительно-чёрным. На угольно-чёрном небе явилось ослепительно-чёрное солнце. И весь мир отныне для Марта стал ослепительно-чёрным. Март даже удивился, сколько же в мире оттенков чёрного, каким разнообразным оказался этот цвет: сажа, древесный уголь, антрацит, жжёная кость… Над антрацитово-чёрной землёй раскинулось небо цвета сажи и чёрные люди ходили по ней. Таким отныне стал мир для товарища Марта.
А вслед за этим пришли воспоминания. Услужливая память старательно выковыривала их из своих самых глухих закоулков и размещала перед его мысленным взором. Там, в этих видениях, мир снова был ярким и разноцветным. Море, такое же, как здесь, на Земле и остров, очень похожий на этот. Маленький посёлок на берегу, дети играют возле самой линии прибоя. Это была его родина. Он родился и до десяти лет рос на Островах. Туда уезжали женщины, не сумевшие до конца побороть в себе материнский инстинкт и потому решившие посвятить себя воспитанию детей. Это допускалось, хоть и с массой оговорок. Его мать выбрала этот путь. Мама… Копна золотых волос, стройная фигура, которую не испортило рождение шестерых детей и смех — заразительный, нежно-хрустальный. Рина смеялась так же… Рина… что с ней и где она, сестра-сестрица, единственная родная душа оставшаяся у него в той жизни… Они с братом-близнецом были самые старшие… Братец… В своё время он был даже рад, когда тот вдруг исчез и сделал всё, чтобы скрыть его существование. Но не забыл о нём. А потом Айвор объявился сам. Но так и не пожелал с ним встретиться.
Отец… Его лица он не мог вспомнить, как ни напрягал память. Только большую фигуру и ощущение спокойной силы, исходившее от него. Он появлялся редко. А потом и вовсе пропал. Ни разу потом, после всего, что случилось, он не появлялся в его жизни. А случился пожар. Они — трое старших, сумели выбраться, а мама и младшие погибли в огне. Пожар произошёл ночью, когда все спали. И он пытался спасти их всех. Не смог. Потом долго, несколько месяцев, он мог только лежать на животе — кожа на спине была сожжена до мяса. Год он не разговаривал и