Железняк съехал прямо в наполненный водой ров, ударившись ножищами в склон, а потом неторопливо выпрямился и перелез на ровную землю. Он твердо вознамерился растоптать надоедливых блох, отвлекающих от важного дела… Именно этого Алеша и добивался! Они с Буланышем упорно вертелись перед великаньими глазами, уводя их хозяина прочь – и от заставы, и от нужного Стояну моста через реку. Большой любитель повыкаблучиваться, богатырь на сей раз упорно и без затей повторял то, что единожды удалось: улучить момент – и проскользнуть железняку за спину. Привстать в стременах, ткнуть мечом – и, не давая великану повернуться, вновь выскочить вперед: «вот мы, такие нехорошие, здесь, давай за нами»… Пока действовало, и риска вроде было немного – слишком уж медлителен и неуклюж оказался противник, но при великаньей силе первая ошибка запросто станет последней.

Со стен донесся приветственный крик – тригорцам определенно нравился затеянный Охотником танец. Алеша задорно помахал дружинникам свободной рукой, и тут Буланко в очередной раз вынес хозяина за спину рудного чудища. Пляска продолжалась.

* * *

Может ли железо устать? Человек, хоть бы и богатырь – может, а конь и подавно, но сейчас сил хватает, сейчас главное не давать о себе забыть! Бурая громада скрежещет, как новые, не притершиеся жернова. Маленькая в сравнении с тушей головенка без лица вытягивается вперед. Заменяющие глаза дырки за время скачек, кажется, стали больше. Что они видят, худ его знает, но видят ведь!

– Ну что, ржавый, не умаялся?

Видеть-то великан видит, а вот слышит ли, богатырь так и не понял. Холм с крепостицей уже далеко, и все равно ближе, чем нужно, и с временем ничего не понять. То ли они пляшут десяток минут, то ли час.

– Буланыш, ты как?

«Могу. Долго могу. Смотри!»

– И впрямь. Давай.

Опять «богатырский скок». До окошка лучшего великоградского терема Буланыш точно достал бы, только боярышень нам сегодня не целовать. Перед глазами – бурая стена-спина, а посередине загривка – серо-дымный след, где чаробоем приложило. Очень хотелось садануть по «ожогу», только напарник велел совсем уж не вредить, и Алеша ударил правее. Меч вошел чуть глубже, чем прежде, – получается, ноги у великана тверже туловища? Надо бы при случае проверить. А Буланко уже вынес всадника вперед, грохнул копытами оземь и тут же торжествующе вскинулся на дыбы, молотя по воздуху ногами.

«Мы против этого, как Муркаша против Тупого!»

– А ведь верно! Не притомился?

«Притомлюсь, скажу».

Железняк тянулся ручищей к месту укола, диковинно как-то, низом, еще и шею повернуть пытался.

«Давай налетим, собьем, уроним».

– Твердый он, ты грудь расшибешь.

«Не хочу расшибать!»

– То-то же!

Очередной лихой прыжок, визгливый скрип, веер ржавого крошева из-под клинка, отскок, разворот, и тут удача заулыбалась Алеше уже по-настоящему, во весь рот. Пытаясь достать кусачего приставалу, великан слишком широко шагнул и попался. Что за ямища пряталась в мертвой луговой траве, одни предки ведают, но железнякова нога ухнула прямо в нее. Болезного перекосило, и, потеряв равновесие, он тяжело свалился вперед. Руки, правда, успел выставить, на них и упал, оказавшись на четвереньках.

«Тупей Тупого! Не заметил! А я заметил, мы с тобой не упали!» – восторжествовал Буланко.

– Обходи его! Быстро, пока не встал…

Понимание того, что нужно делать, пришло к Алеше мгновенно. Толстый, длинный, на совесть заговоренный аркан сам скользнул в руку, а верный друг уже подносил всадника прямо к пяткам пытающегося подняться великана. Пыхтящему чудищу было не до верткого наглеца, встать бы! Вот правое колено отрывается от земли, железняк опирается на руки, выпрямляясь… Пора! – веревка захлестывает «щиколотку», обвивается несколько раз… Цепляем ее за луку седла и на локоть – готово, теперь пусть встает. Покачиваясь, великан и впрямь начинает подниматься, со скрипом, лязгом и уханьем, под сухой шорох сыплющейся с него то ли земли, то ли окалины.

– Давай, Буланыш!

Рывок получился отменный. Соединенной силы богатыря и богатырского же коня хватило для того, чтобы выдернуть опору из-под огромного тела. Захваченная нога поползла в сторону, великана повело, и он снова рухнул в порыжевший бурьян, в этот раз – на бок.

Теперь чудищу пришлось повозиться, переворачиваясь на живот, и только после этого снова пытаться подняться. А приставучий человек ждал, пытаясь прикинуть, когда управится Стоян, и управится ли. Если договориться с вировниками не выйдет, вред великану причинять-таки придется. Сейчас какой-никакой шанс на это есть, а потом?

«Хозяин, встает…»

– Угу.

Сообразить, что происходит, железняк не мог, а веревки он просто не видел, потому и избавиться от нее не пытался. Вторая попытка в точности повторила первую – сдвоенный мощный рывок, дикий скрежет… От падения гигантского тела вздрагивает земля, вздымается и тут же опадает облачко ржавой пыли. Ну теперь-то поймешь или нет, башка черепашья?

«Тупой!» – радостно подсказывает Буланыш.

И впрямь чудище умом не блещет… но полагаться только на вражескую тупость что-то не хочется. Вот додумается великан до причины своих падений, и что тогда? На спину ему заскакивать, рубить, пока до внутренностей не доберешься? А есть ли они у него, у железного?..

«Ты не понял! Тупой… наш Тупой сюда скачет!»

– Давай к нему! Нет, стой!

Стоян возвращается, только с чем? Аркан лучше не выпускать, мало ли. Вдвоем да с чаробоем они эту кучу если не доконают, то покалечат.

– Хитро ты его, – подоспевший Стоян резко осадил взмокшего Хлопушу, а ведь прежде напарник скачек избегал. – Отпускай, пусть встает.

– Неужто договорились?

– Ну да, ну да… – пробормотал Меченый, разглядывая корячащегося великана. – Веревку твою потом подберем, а сейчас лучше с глаз долой, от железняка подальше.

– Это как раз просто, – усмехнулся богатырь, отцепляя спасительный аркан от седла, – он только прямо глядеть и может.

«Встает, – доложил тоже наблюдавший за горемычным великаном Буланыш. – Проводим»?

– Нет.

«А говорил салки-догонялки».

– Тебе мало было?

«Мало. Еще хочу».

– А вот я не очень, – признался китежанин, выискивая взглядом серое пятно на великаньем загривке.

С грехом пополам поднявшийся железняк повел головой, будто прислушиваясь к чему-то, и вскоре целеустремленно потопал к реке, даже не пытаясь озираться по сторонам: то ли позабыл о своем недруге, то ли хозяева велели не связываться. Через десяток шагов так и не замеченная чудищем веревка размоталась и свалилась.

– Не дело полезную вещь на лугу бросать, – усмехнулся Стоян. – Муркаша, принеси!