— Рома! Какой ты грубый!

— Ага. Грубый, неженственный. Чего надо?

— Я же говорю, соскучилась, — мурлыкает она, а меня тошнит. То ли от выпитого, то ли от воспоминаний.

Я наелся этих Ир до отвала. Не хочу больше. А та, с которой хотел бы быть, больше недосягаема.

Замкнутый круг.

— Все, пока, — роняю хладнокровно и хочу отключиться, но останавливаюсь, потому что она вопит испуганно:

— Подожди!

— Что еще? — спрашиваю, устало прикрывая глаза. В пьяной голове шумит море, колыхая из стороны в сторону.

— Поговорить хотела, — наконец выдавливает из себя Соловьёва.

— Не интересно. Если хочешь встретиться, тоже не интересно.

— Нет, — произносит сдавлено, — я…мне помощь нужна.

— Помощь? Нашла к кому обратиться. Я страждущим и бедствующим не помогаю.

— Я с работы вылетела…

— Поздравляю.

— Ищу место…

— Консультантом в магазин трусов пробовала? — предлагаю цинично, медленно покачивая стаканом, наблюдая за янтарной жидкостью.

— Я не для того училась, чтобы продавщицей работать.

— Ух ты, как амбициозно.

Продолжаю открыто над ней издеваться, а она только сопит обиженно:

— Да. Мне хочется работать в хорошей компании.

— Причем здесь я? Ищи, ходи по собеседованиям.

— Да хожу! Уже ноги стоптала! Меня не берут никуда! Одна знакомая, сказала, что я в каком-то черном списке! Понимаешь? Какая-то сволочь, сделала так, что меня теперь ото всюду гонят взашей, из любого более-менее приличного места! Ума не приложу кто мог так на меня взъестся и за что.

В этот момент меня пробивает на смех. Громкий, искренний от души. Ну Варя! Ну молодец. Никого не забыла. Всем долги раздала с процентами.

Ни капли не сомневаюсь, что это она, и что Соловьёвой в профессиональном плане — полный капец. Варвара ее утопит. Медленно, не торопясь, со вкусом, с лукавой улыбкой наблюдая за жалкими потугами. Именно так она поступила со мной…

— Что смешного?

— Хочешь совет? Затихни и не высовывайся. И иди в магазин трусов, а то скоро и туда не возьмут.

— Ты издеваешься? Я выясню, кто это сделал! И устрою…

Ага. Варваре только повод дай, и она раскатает эту Иришку в тонкий коврик, положит перед дверью и будет ноги вытирать.

— Удачи.

— Ты бы мог мне помочь…

— Нет не мог бы.

— Но…

— Счастливо оставаться, — отключаюсь, ставлю телефон на беззвучный и откидываю в сторону. Сегодня я больше ни с кем не хочу разговаривать. Я устал. Беру с пола практически пустую бутылку коньяка и, отпив прямо из горла, бреду в спальню. Перед глазами Лисовая…блядь, Мартынова. Аж перетряхнуло, когда об этом подумал.

Так хочется избавиться от наваждения, а не выходит. Куда не повернусь — везде она. То стерва, с хладнокровной улыбкой, то наивная девчонка, смотревшая на меня с немым обожанием.

Как же хотелось вернуться назад, в прошлое и надавать самому себе по башке. Заорать «разуй глаза, дебил конченый! Хватай ее крепко и ни за что не отпускай, потому что лучше нее никого нет».

Так и было задумано да? Что бы я это понял, когда все окончательно просрал?

Жестокий урок…но я его заслужил. Все правильно. Таких упырей как я, по-другому и не проймешь.

Растягиваюсь на кровати, прикрывая глаза. Завтра будет новый день. Завтра я опять стану самим собой и играючи пойду по жизни. Все завтра. Сегодня надо просто заснуть, вырубиться на хер, чтобы не думать о том, чем она сейчас занимается, со своим гребаным муженьком.

Варвара

На следующий день мы поднимаемся рано. Вскакиваем в пять утра, собираемся и едем в НАШ филиал семейной компании. Все, игры в прятки закончились. Пора работать.

Охранник на посту сначала открывает рот в немом протесте, но натолкнувшись на взгляд Мартынова, соображает, кто перед ним и быстро поджимает хвост.

— Доброе утро, — блеет угодливо и запускает нас внутрь.

Мы поднимаемся на седьмой этаж, туда, где наши кабинеты. Хозяйский, обычно пустующий, но поддерживающийся в идеальном порядке, конечно, занимает Мартынов, а мой кабинет в другом конце коридора, угловой с окнами по двум стенам. Прежнему заместителю генерального директора он больше не потребуется.

К шести утра приходят рабочие: меняют табличку на кабинете, выносят старую мебель, заносят новую, устанавливают технику и уходят.

Довольно осматриваюсь по сторонам — все строго, лаконично, как я люблю.

Усаживаюсь на кожаное кресло с высокой спинкой и задумчиво кручусь на нем, гадая о том, как пройдет этот день. Нам предстоит сложная работа — вычистить весь мусор. Вся информация собрана, крысы найдены, осталось только от них избавиться.

Развернувшись, уставилась в окно, на утренний суетливый город, на полчища машин, снующих по улицам. Пыталась настроиться на рабочий лад.

— Как тут моя суровая бизнес-леди? — Илья стоит в дверях, подпирая плечом косяк и смотрит на меня исподлобья, — обустроилась?

— Да, — улыбаюсь рассеяно, — мне много не надо. Сам как? Готов?

Он жмет плечами:

— Готов, не готов, какая разница? Вперед и с песней. Это теперь наше, — обводит жестом помещение, — нам и разгребать.

— Разгребем, — я уверена на все сто. В нем, в себе, в нас. — у тебя во сколько первая встреча?

— Полдевятого. Собираю всю верхушку. Надо показать, кто в доме хозяин.

— Ты там не очень-то усердствуй, а то доведешь их до истерики, будут плакать.

— Уж как получится, — улыбается добродушно, но я-то знаю, что вцепится, как питбуль и хватку не разожмёт, пока все не прогнутся и не начнут ходить по струнке. Это он с виду, добрый и улыбчивый, а на самом деле лучше не ставать на дороге. Сомнет и не заметит.

— Я пойду бухгалтерию трясти.

— Удачи, — пронзительные голубые глаза на миг становятся теплее.

— И тебе тоже.

Расходимся каждый по своим углам, впрягаясь по полной. Времени на раскачку больше нет. Мы хотели этого, шли к этому, готовились, теперь пора действовать.

Когда выплываю из своего кабинета и лично наведываюсь в бухгалтерию, там начинается легкая паника. Кто-то нервно улыбается, кто-то, набычившись, смотрит на меня. И все они не понимают, как так-то? Вчера была заштатным работником, а сегодня второй человек в компании.

Я быстро, всего парой фраз давлю все понты, все попытки панибратства, демонстрируя, что это место «не насосала», а заработала. Я умею быть жесткой, и послаблений не дам никому.