Горбун слегка повернулся, и Форвё увидел: пальцы Санделло сжимают рукоять метательного ножа.

– Эта штука летает хоть и медленнее твоих стрел, но зато бьёт надежнее. – Горбун хищно усмехнулся.

Куда девалась вся неловкость старого воина! Тело вновь обрело тигриную грацию; Санделло стоял, чуть покачиваясь на напряженных ногах, и горб его исчез – казалось, он просто чуть ссутулился в боевой стойке.

Форвё тяжело вздохнул. Покачав головой, шагнул ближе к горбуну и опёрся локтем о Камень.

– Если ты думаешь, что я боюсь смерти, – сильно ошибаешься. Кому суждено вернуться к жизни в собственном теле и с собственной памятью, тот не страшится гибели… Жаль, что переговоры наши не увенчались успехом, воин Санделло. Ты выбрал. Однако знай, что мы по-прежнему следуем за тобой, и если ты встанешь на нашем пути – я уже не буду портить стрелу о камень ради приветствия.

Поле боя в Полуденном Хараде, утро 16 августа 1732 года

Санделло осадил коня.

Перед ним лежало пепелище, равного которому старый воин ещё не видал.

Похоже, здесь всё осталось таким же, как и несколько дней назад, когда на этом поле сошлись две великие рати и полегли почти полностью. Великий Тхерем, правда, праздновал победу, битва замедлила продвижение орды диких племён к Хриссааде – Санделло, проезжая через Харад, жадно ловил любые слухи о происходящем на Дальнем Юге. Слухи ходили один другого невероятнее, но в одном они не лгали – здесь и впрямь случилось величайшее побоище.

Перед горбуном лежала равнина, покрытая толстым слоем спёкшейся грязи, пепла и останков. Кое-где из чёрной потрескавшейся поверхности торчали остовы мёртвых деревьев, точно руки умирающих, тянущиеся к небу в немой мольбе. Ветер так пропитался гарью и тленом, что дышать стало тяжело.

Да, искать здесь было нечего и некого…

Однако горбун внезапно насторожился. Зоркие глаза его заметили фигурку, бредущую по безжизненной равнине и ведущую под уздцы коня. Человек шёл медленно, присматриваясь к отвратительной массе под ногами, словно что-то разыскивал на этом поле мертвецов.

Санделло прищурился. Девушка… Да ещё и одетая как воин, и увешанная оружием с головы до ног!

Словно что-то почувствовав, незнакомка внезапно остановилась, резко повернувшись в сторону Санделло. Повернулась, взглянула – и одним движением взлетела в седло, погнав коня к скрывавшим горбуна зарослям.

Губы Санделло скривились в недоброй усмешке. Чародеев горбун не жаловал, и не без оснований относил к ним всех, кто способен чувствовать чужие взгляды на расстоянии. Ничто не могло выдать старого мечника: тихо стояли приученные лошади, и даже ветер дул ему в лицо.

Заученным движением Санделло вытянул из саадака хазгский лук, наложил стрелу; широкое костяное кольцо лучника он так и носил на большом пальце, не снимая. Подняв лук, Санделло резко вытолкнул вперёд левую руку – он стрелял, как принято на Востоке, а не на Западе. Выводился сам лук, а тетива как бы оставалась на месте. Задержал дыхание. Наконечник плавно качнулся раз, другой, ловя цель. В аккурат в плечо войдёт, сшибёт с коня – а там поднимем да расспросим, кто такая и зачем здесь…

Стрела ушла хорошо, Санделло это чувствовал. Миг – и девушка свалится с несущегося коня, покатится по твёрдой чёрной корке, в которую здесь превратилась земля, и вряд ли сама сумеет встать.

Однако девушка – не успел Санделло моргнуть – лишь слегка отклонилась, выбрасывая руку вперёд, и поймала стрелу в воздухе. Ещё мгновение – и стрела отброшена, а в руке совсем близко подскакавшей всадницы сверкнуло лезвие взметнувшейся сабли.

Сильна!..

Метательный нож вырвался из руки горбуна коротким серебристым взблеском.

Звон. Сабля оказалась там, где надо, – на долю секунды раньше брошенного ножа. Всадница же мгновенно скатилась с коня и очертя голову ринулась в кусты.

С лица горбуна сошло его всегдашнее холодно-невозмутимое выражение. На широком мече звякнули кольца.

Уже летевшая вверх, готовящаяся к удару сабля застыла на полдороге.

– Это ты?! – разом воскликнули и горбун, и девушка. Однако оружие осталось наготове.

– Санделло!

– Оэсси!

– Нет, не Оэсси! Давно уже не Оэсси… Тубала!

– Тубала… Что за варварское имя, Эсси! Как ты сюда попала?

– Как ты сюда попал?

Этот вопрос тоже вырвался у них одновременно.

Санделло растянул губы в подобии улыбки:

– Олвэн взрослый мужчина, настоящий воин и не нуждается в моей опеке. Что мне делать в Цитадели? Я отправился на Юг. Хотел стать наёмником в тхеремской армии, но с ними у меня тоже вышли неприятности. Пришлось бежать… Вот, оторвался от погони, теперь думаю свернуть на восток… Там мечи, говорят, в цене. Ну а ты…

– Я гонялась за известной тебе троицей. Один недомерок с волосатыми ногами и двое дубоголовых гномов! – Красивое лицо Тубалы исказилось.

– Вот как? – Санделло иронически поднял бровь. – Ты ещё не бросила эту бредовую затею?

– Не бросила и не брошу никогда! – с горячностью воскликнула Оэсси-Тубала. – Мы же говорили об этом!

– Но тогда тебе было десять лет!

– Ничего не изменилось, – последовал холодный ответ.

Санделло пожал плечами.

– Давно известно, коль Оэсси что-то взбрело в голову – обратно уже ничем не выбьешь, – заметил горбун, окидывая юную воительницу оценивающим взглядом.

– Вот именно. Я рада, что ты это понимаешь! – фыркнула Тубала. Санделло едва заметно усмехался. В опущенной правой руке его по-прежнему оставался широкий, непривычный оку западного воителя меч. Тубала платила тем же – остриё сабли смотрело в землю, но лишь для вида – воительница готова была к немедленному бою.

– А как ты поняла, что я здесь? – вдруг спросил Санделло.

– Давно умею взгляды чувствовать, только ты раньше не замечал. – Тубала небрежно махнула рукой. – А вот зачем ты стал стрелять?

– Не люблю чародеев, – усмехнулся горбун. – И потом, ты так ринулась на меня…

– Так, что неустрашимый воин Великого Олмера, – последние два слова она произнесла с истинным благоговением, – испугался и схватил дурацкую палку с натянутой верёвкой из жил?

Санделло лишь равнодушно повёл плечом:

– Думай как хочешь. Давно прошло время, когда слово моё хоть что-то для тебя значило. Твоя троица что же, оказалась в Хараде?

– Угу. Я гналась за ними от самой Хриссаады… перебила тьму народа…

– Понятно. Придется сделать пресветлому правителю Великого Тхерема хороший подарок, чтобы он закрыл глаза на твои шалости, – закончил горбун.