потом возможно, что в те же самые земли, только уже не по своей воле. Астафьев понадеялся, что вывернется, и согласился. И принялся искать возможную выгоду от такого сомнительного предприятия, и что характерно, нашёл. И деньги ему обещали – если найдёт кое-кого, кому желают отомстить, или кто ушёл от заслуженного наказания. И кое-кого даже нашёл, и подати собрал – деньгами и мехами, и кое-где зачистил смуту и крамолу. И оставалась-то ему одна Поворотница, добраться – и обратно, не зря она Поворотница. И в это место вели следы некоторых людей, которых ему нужно было найти.

Трое преступников – он назвал имена, но я знала из них только Валерьяна, об остальных – ничего. Алексея Кириллыча – о нём справлялись при дворе, имели в нём недостаток, точнее – в некоторых его знаниях и способностях, сожалели, что утёк неведомо куда. Вроде бы государыня желала не то простить означенного Лосева, не то посадить под замок и заставить из-под замка что-то для себя делать. Всё же, тот самый Лосев многое знал о большой европейской политике, а там творится что-то не то непонятное, не то вовсе непотребное. И Астафьев был не против доставить Алексея Кириллыча в столицу – вдруг удалось бы на том заработать, как деньги, так и влияние?

Ну и сестрица Велимира Филипповича Елизарьева, первого человека в Понизовецкой губернии. Она, по слухам, умела отогнать саму смерть, договориться с ней, что являлось ересью и попранием законов божеских и человеческих, но – выглядело весьма привлекательным и желанным много для кого. Елизарьев дурак и проболтался кому-то, будучи в столице, пришлось рассказывать всё от начала до конца. Что его дед в девке души не чаял, от себя не отпускал, воспитал, как внучку родную, а не как девку дворовую, и хотел по завещанию ей большую сумму денег отписать, да не успел. Велимир прибыл вступать в права наследства – а до того не был в усадьбе деда ни разу, не имел такого желания, всё в столице да в столице, при матери, а тут – наследство же привалило! Вот и узнал, что у отца покойного была в той усадьбе зазноба, и от связи этой блудной народилась ему конкурентка. Хотя какая тут конкурентка – объявить крепостной, выдать замуж. Молочный брат Велимира, Матвей, выпросил её себе в жёны. И вскоре после свадьбы крепко запил, всё ему мерещилось, что супруга ему неверна. Вот он и бил её, и говорят, однажды так избил, что та выкинула плод. А вскоре после того, как поднялась на ноги, всё и случилось. Матвея того нашли в постели мёртвым, и ни одной раны или синяка на нём не было, кроме старых шрамов, ничего. Только в глазах – ужас смертный, и всё. А Евдокия исчезла. И никто не связал её исчезновение с исчезновением Лосева, с которым она была знакома, потому как тот как раз частенько к Елизарьевым наезжал. А Астафьев связал, потому что умён и удачлив. Взял с собой Кондрата, родного брата убиенного Матвея – тот горел жаждой мести, мог помочь в поисках. И подумал, что такая вот Евдокия может быть очень полезной – потому что красивая и одарённая. А ещё подумал, что баба, выросшая в провинции, и потом ещё прожившая десять лет на краю света, при всех своих дарованиях должна быть невеликого ума, она легко поддастся уговорам и отправится с ним обратно. Но баба не показывалась, хотя все местные хором говорили – да, есть такая, только объяснить, как к ней попасть, не могли – мол, идёшь по тропинке, да и приходишь, куда надо. И что же? Никанор ходил, Лопатин ходил, и даже Кондрат ходил, все заблудились в лесу и еле вышли потом к деревне, очень не сразу. Астафьев понял, что добыча скрывается, и решил рискнуть…

- Может ему хоть рожу начистить, что ли? – спросил полковник Трюшон. – Чтоб не смел женщин обижать. Это ж не вылечить, он ведь уже такой и есть, навсегда. Или правда медведю какому отдать, его да людишек, что с собой притащил.

На словах «медведю отдать» усмехнулся тихо сидевший на лавке Каданай.

- А у вас там что вышло? – спросил Анри.

- А ничего. Вон тот, - полковник кивнул на сидящего со связанными руками третьего солдата, - выманил из дома Бенедикта и стреножил его артефактом, который имел при себе, и принялся выманивать господина Лосева. Мы господину Лосеву немного помогли, да и всё.

- И впрямь, ничего, - согласился Анри. – Что делать будем? Ваши предложения, господа?

20. Что будем делать

- Что у нас имеется? – раздумчиво произнёс отец Вольдемар. – Побитый государев чиновник, при нём из четырех душ двое тоже побиты, третий перепуган, четвёртый мёртв. Как вы думаете, что о нас скажут в губернском городе Сибирске и столице?

- Что мы – закоренелые преступники, - сказал с улыбкой Анри. – Допускаю, что сам бы так подумал, доложи мне кто о подобных событиях.

- Вы, господин генерал, наверное, потрудились бы разобраться, что к чему и кто прав, а кто нет, - покачал головой отец Вольдемар. – Но я сомневаюсь, что Астафьев, собака смердящая, будет разбираться.

- Не будет, - подал голос молчавший до того Алексей Кириллыч. – Постарается очернить всех, кого сможет, ради обеления своих дел и своего имени.

- Значит, что выходит? – Демьян Васильич, тоже ранее молчавший, усмехнулся. – Что никто из них не должен вернуться обратно.

- Эй, ты говори, да не заговаривайся, - начал было Астафьев, но Анри глянул на него – и советник, или кто он там, замолчал.

- Вас мы уже выслушали, - покачал головой принц. – Далее будем решать без вашего участия.

- Наверх забрать да в темницу посадить пока, - отмахнулся полковник Трюшон. – День-то уж и закончился, может быть, на сегодня достаточно?

- Утро вечера мудренее, да? – усмехнулся отец Вольдемар. – Но если вы, господин генерал, заберёте их к себе, будет правильно.

- Они пакостили на моей территории, - кивнул Анри. – Напали на подданную его величества Луи, угрожали её людям, ранили моего друга. Мне и разбираться.

Я подумала ещё, что с господина генерала станется устроить какую-нибудь показательную казнь, когда ощутила зов. Вот прямо ощутила, и прямо зов. Мне страсть как нужно было выйти наружу.

- Я на улицу выгляну, -