— Ты сказал Джереми?

— Еще нет. Я хотел, чтобы ты узнала об этом первой. — Колин улыбался.

— Думаю, мне нужно присесть. — Ноги у нее подкосились, и она опустилась на диван. Колин сел рядом. — Разве такое бывает? — спросила она.

— Вобще-то довольно редко, — сказал он. — Обычно предлагают более легкое наказание в обмен на то, что защита признает свою вину. Иногда, если речь идет о какой-нибудь шишке, могут дать неприкосновенность. Я лишь дважды за всю свою карьеру видел, чтобы на этом этапе снимали обвинения. Все, что я могу сказать, это что Джереми — счастливчик.

— Думаешь, все дело в удаче?

— Кто знает? Он как-то говорил, что однажды встретил Кэрри Энн у Букки. Возможно, это как-то взаимосвязано.

— Странно, мне он об этом не говорил.

— Наверное, не хотел тебя тревожить. На случай, если она прибегнет к судебному запрету или еще чему-то в этом роде.

— Неужели я так много переживаю?

Он улыбнулся.

— Ты мать. Переживать — это твоя работа.

Она никогда не думала об этом в таком разрезе. Моя работа. Понимание этого пришло сквозь старые, запекшиеся слои вины и самобичевания.

— Спасибо, что приехал, чтобы сообщить мне, — сказала она сквозь ком в горле.

— Боюсь, у меня были скорее личные, нежели профессиональные мотивы.

По выражению его лица Эллис поняла, что что-то изменилось, что-то, с чем он до этого боролся, победило. У нее появилось ощущение, что и ее ждут перемены.

— Я много думал… — продолжал он. — В основном о том, сколько всего испортил, но еще и о своем деде. Как ему, должно быть, было грустно потерять двоих людей, которых он любил сильнее всего в жизни. Пожалуй, он ничего не мог поделать в случае с Элеанор. Но в отношении моего отца он сделал все, что мог. Думаю, если бы он сейчас был здесь, то дал бы мне тот же совет. Он бы сказал, что не стоит отказываться от чего-то дорогого, даже не попробовав его удержать.

Тогда она поняла, что ничего не придумала, — связь между ними действительно существовала. Она была столь же реальной, как и этот мужчина рядом.

— Кажется, твой дед был умным человеком, — сказала она.

— Да. Просто ему не повезло в любви.

— А тебе?

Колин взял ее за руку.

— Я на два очка отстаю по подачам, но игра еще не окончена.

— Я не знала, что ты фанат бейсбола, — заметила она, улыбнувшись.

— В моем доме им сложно было не быть. Хотя мне кажется, что я был единственным ребенком в Бейсайде, который не мог отбить быстрый мяч, чтобы спасти свою жизнь. — Лицо его снова стало серьезным. — Послушай, Эллис, я знаю, что немного запоздал. Я был так занят тем, чтобы жалеть себя, что не видел дальше собственного носа. Но недавно я кое-что осознал: в жизни не всегда появляется второй шанс. Я не хочу тебя потерять! — И более официальным тоном он добавил: — Я хочу спросить вот что: не желаешь ли ты попытать счастья с адвокатом, у которого нет ничего, кроме собаки, которая ему не принадлежит, и устричной фермы, которая не принесла еще и десяти центов дохода?

— Я люблю устрицы, — сказала она. — И собак тоже люблю.

— Можно считать, что это «да»?

Ее сердце было настолько переполнено, что оказалось сложным подобрать слова. И вдруг они возникли сами по себе, словно написанные невидимой рукой.

— Ты еще сомневаешься? Ты уже дал мне больше, чем я могла бы попросить. Единственное, что для меня имеет значение, — что ты не сдался. Мне достаточно уже этого.

У него было лицо человека, наконец вышедшего из тени на свет. Человека, у которого не осталось ни единого сомнения. Он обнял ее, и после легкого поцелуя, который прошел сквозь Эллис, как вода через губку, она вспомнила, что почувствовала, когда после освобождения вышла из тюрьмы. Как остановилась и стояла с закрытыми глазами, всей кожей ощущая солнечный свет и глубоко вдыхая воздух, который, казалось, был предназначен только для нее. И такое же чувство было у Эллис сейчас — чувство освобождения.

Сильвия, риэлтор, выбрала самый неподходящий момент, чтобы заглянуть в комнату.

— О! — воскликнула она. Когда она увидела, что Эллис целует какого-то неизвестного мужчину, вид у нее стал ошеломленный и несколько смущенный, словно это был их дом, а она вмешивалась в чужие дела. — Простите. Я пришла закрыть дом. Вы с мужем не хотите назначить время, чтобы прийти сюда еще раз?

Муж... При этой обмолвке Эллис и Колин обменялись улыбками. Пока нет, подумала она, и «нет» может быть еще долгое время. Если вообще когда-нибудь станет «да». Но это звучало очень мило…

Год спустя

С заднего сиденья такси, застрявшего в пробке в центре города, Колин смотрел на хрустальную снежинку от Сваровски, мерцавшую, словно вифлиемская звезда. Она наполнила его радостным настроением, как и улица с праздничными витринами и развешенными на деревьях гирляндами. Рождество в Нью-Йорке… Он только сейчас понял, как соскучился по городу, особенно в такое время года.

Он повернулся к Эллис:

— Ты в порядке?

Она была такой тихой весь вечер, и он боялся, что поездка кажется ей утомительной.

Она кивнула, и ее затянутая в перчатку рука скользнула в его руку.

— Я думаю о том, какой долгий путь мы проделали.

Он улыбнулся и слегка сжал ее руку.

— В первый раз всегда так. Это пройдет.

Он множество раз был с родителями на аукционах. Время от времени Уильям присылал им свои полотна, и все, что не продавалось дилерам, уходило с аукциона. Колин вдруг почувствовал горечь при мысли о том, что эти подарки без малейшего сожаления тут же переводились в деньги. Но, наверное, таким и было желание Уильяма, а деньги всегда шли на что-то полезное. Например, когда его отец не работал из-за проблем со спиной. И на эти же деньги Колин получил образование в колледже.

Желание Колина продать с аукциона последнюю оставшуюся картину Уильяма не имело ничего общего с нуждой, по крайней мере с его собственной, хотя деньги ему не помешали бы. Это было связано со Спринг-Хилл. Большие деньги, требующиеся на его разработку, и понимание того, что в ближайшем будущем придется много времени провести в судах, привели к решению продать графству участок за минимальную сумму в пятнадцать миллионов. Несколько местных групп по охране природы собрали часть денег, кроме того подключились богатые меценаты, но все равно не хватало нескольких миллионов. Деньги, вырученные за портрет Элеанор, должны были покрыть эту разницу.

Вот туда-то они сейчас и направлялись. На Сотбис. Аукцион, посвященный значительным художникам двадцатого столетия, привлек внимание ценителей искусства, кураторов художественных галерей и дилеров со всего мира. «Женщина в красном», отлично представленная в каталоге, уже успела вызвать значительный интерес, и надежды на то, что эта работа побьет рекорд цен всех предыдущих произведений Уильяма МакГинти, были более чем оправданы.