— Именно так, — подтвердил верховный друид. — Мы не можем позволить, чтобы наша вера была опорочена. А мнимые друиды добьются того, что потомки жителей Бретанглии будут считать нас чудовищами, путая нас с шарлатанами под водительством Ниобита.

— Вполне веская причина для того, чтобы попытаться положить конец его проискам, — согласился Мэт. — Но как вы с ним боретесь?

— Ведь мы привели вас сюда, не так ли? — улыбнулся верховный друид.

Мэта снова охватил гнев из-за того, что им, как выяснилось, манипулировали, но он сумел сдержаться.

— Я уже и сам пытался побороться с ними — по собственным причинам.

— Верно, но одному вам с ними не справиться, лорд маг. А мы отдадим вам Бриона, который один стоит целого войска, потому что он — истинный король.

— Быть может, он и стоит целого войска, но все же для того, чтобы отвоевать престол, ему понадобятся армии, — покачал головой Мэт. — Пусть Джон — узурпатор, но власть сейчас — в его руках, и он будет сражаться насмерть, лишь бы удержать ее.

— Не так плохо было бы, если бы он погиб в бою, — задумчиво произнес верховный друид. — Что же до армий, то я так думаю, Бриону удастся собрать войско. Люди будут вставать на его сторону, где бы он ни появился, они потянутся к нему, как гвозди к магниту. Все, кто страдает от жестокости сборщиков податей, посыльных Джона, от хитрости и кровожадности прислужников Ниобита, станут под знамена Бриона.

— Пожалуй, так и будет, — не смог ничего возразить Мэт. — Но не раньше, чем он будет готов к странствиям.

— На этот счет не волнуйтесь. Мы произносили заклинания, пока он спал. Эти заклинания были предназначены для того, чтобы в тело его проникали целительные силы. Наши чары копились в его теле, и нужен был только поцелуй, чтобы его силы пробудились вместе с ним. Уже завтра он сможет сесть верхом на коня, а к тому времени, как вы достигнете берегов Бретанглии, он будет крепче и сильнее, чем когда-либо.

— Вы славно потрудились, — не сдержал восхищения Мэт. — Простите, но я и не подумал о таком. Однако для борьбы с Ниобитом войска будет мало. Насколько я наслышан о нем, он весьма могущественный колдун.

— Так и есть, — с улыбкой отозвался верховный друид. — Но и мы тоже на что-то годимся. Нынче ночью вы не ляжете спать, лорд маг, вы будете бодрствовать и запоминать все заклинания, каким мы успеем вас научить. Мы даже научим вас одному заклинанию, которое вам поможет, если все остальное окажется безуспешным. От этого заклинания погибнут все мнимые друиды и их последователи.

Представив себе весь масштаб грядущей катастрофы, Мэт мысленно содрогнулся.

— А как-нибудь... помягче нельзя?

— Сами эти мнимые друиды — подлинная катастрофа, и для того чтобы справиться с ними, нужно владеть столь же могущественным оружием. Не бойтесь, лорд маг, к тому времени, когда вы до них доберетесь, на южносаксонском побережье не останется никого, кроме них и их самых рьяных приверженцев.

— Хотите сказать, что те, кто нам встретится там, настолько одурманены ересью, что и не подумают сдаться? Хорошо, — кивнул Мэт. — Воспользуюсь этим заклинанием, когда других средств в моем распоряжении не останется.

— Не останется, уверяю вас, — сказал друид. — Однако ваше право попробовать с ними договориться. Только будьте осторожны, не заводите слишком долгих переговоров, ибо покуда вы будете разглагольствовать, они будут придумывать, как вас уничтожить.

* * *

Их голоса Мэт услышал, как только снова шагнул в природную арку, ведущую на поляну.

— Будете вы лежать смирно или нет? — упрекала принца Розамунда. — Неужели вам так необходимо все время тянуться ко мне, как тянется к чаше тот, чьи губы пересохли от жажды?

— Ни в одной чаше не сыщется вина столь же сладкого, как твои поцелуи, — возразил Брион. — Неужто за несколько минут я стал уродливее медведя?

Мэт поспешил туда, откуда доносился этот разговор. Брион пытался встать и тянулся к Розамунде, а та отступала от него.

— Вам нужно полежать спокойно, милорд, вам нельзя волноваться! Нет, не трогайте меня! Я никому не принадлежу, кроме самой себя!

— Я вовсе не говорил, что ты принадлежишь мне, — возразил Брион. — Но ты целовала меня, и, как мне показалось, это тебе было приятно.

Розамунда покраснела.

— Это был... порыв чувств. И будьте уверены, больше такое не повторится.

Брион был потрясен до глубины души — с такой решительностью это было сказано.

— Горе мне! — воскликнул он и улегся в гроб. — Если так, то мне незачем больше жить!

— О, не надо притворяться! — вспылила Розамунда. — Всем на свете известно, что вы не только рыцарь, но и трубадур, однако на меня ваши жалобы не подействуют!

Брион помрачнел и предпринял очередную попытку подняться.

Мэт решил, что пора вмешаться. Он решительно направился к гробу и положил руку на здоровое плечо Бриона.

— Тише, милорд, спокойнее. Вам не станет лучше, если вы будете беспокоиться.

Брион со вздохом улегся.

— Зачем мне выздоравливать, если любимая отвергает меня?

Розамунда в отчаянии закатила глаза и отвернулась.

— Быть может, она так поступает ради блага вашего народа, — негромко и спокойно проговорил Мэт. — Благородство обязывает ко многому, вам ли этого не знать.

Несколько секунд Брион лежал совершенно неподвижно, потом взглянул на Мэта, и взгляд пылкого влюбленного в одно мгновение сменился на холодный, трезвый взгляд вождя.

— Вы правы. Как я только мог быть настолько эгоистичен!

Розамунда резко обернулась, не понимая, радоваться или оскорбляться из-за такой перемены в настроении принца.

— К тому же я повел себя крайне неприлично в том, что стал объясняться в любви невесте моего брата, — продолжал Брион, — хотя он и мертв... а быть может — тем более, что он мертв. — Он с трудом приподнялся и оперся на локоть. Мэт и Розамунда бросились к нему, но он только склонил голову. — Миледи, прошу прощения. С моей стороны было бесчестно так вести себя с вами.

— Мое прощение вы получите, — сказала Розамунда, — но на большее и не рассчитывайте.

Однако по ее взгляду было видно, что задета она не на шутку.

Видимо, это не укрылось и от Бриона, поскольку он издал горький стон и снова опустился с гроб.

— Я так надеялся, что теперь, став наследником престола, смогу просить вашей руки, но похоже, слишком торопился с ухаживаниями, да и отец почти наверняка лишил меня наследства. О нет, я не имею права просить вашей руки, как бы страстно этого ни желал.

Розамунда призадумалась. Она была и оскорблена, и польщена одновременно. Наконец она избавилась от сомнений, фыркнув:

— Постыдились бы!