– И вдвое лучше ощущать самому, что вернулся, – добавил Джим, кивая. – И снова ощутить себя здоровым. Вот уж не думал…

Рука со стаканом воды застыла на полпути ко рту. Чисхолм посмотрел на гладкую, безволосую кожу без единой морщинки или выпирающего сосуда. Светлане на мгновение показалось, что он содрогнулся от ужаса.

– Эти существа тебя починили, – сказала она.

– Я знаю. Они сообщили мне. И как-то поместили в меня знание о том, что делают, но понимать их знания я начал только сейчас. Я был бы благодарен за зеркало, хотя не сейчас, а попозже. Ведь они изменили мое лицо?

– Они всего лишь отвели стрелки назад. Ты по-прежнему выглядишь Джимом Чисхолмом.

Он осторожно потрогал чисто выбритый подбородок – так пробуют на ощупь стены, пробираясь в темноте. Затем коснулся щетины на темени.

– Что-то у меня появились сомнения насчет зеркала.

– Приятель, ты выглядишь здорово, – проинформировал Перри. – Круглеешь день ото дня. Ты всегда был симпатичнейшим засранцем. Жаль, они тебе не срезали малость харизмы.

– А-а, как говорят, стал крутой и тощий, – отозвался Джим, грустно улыбаясь. – Ну, это я как-нибудь переживу. Главное тут – что переживу, а уж как сделали, так сделали. Не хочу показаться неблагодарным.

– Нашей заслуги здесь уж точно нет, – добавил Перри.

– Но кто-то же отважился затащить меня в их корабль. Тут стальные нервы нужны. И кому выпала короткая соломина?

– Я принесла тебя, – ответила Света. – И не было никаких соломинок. Кто угодно на Янусе сделал бы то же самое.

– Света, но ведь сделала ты.

Она подумала, что Джим может и знать о случившемся с Крэйгом Шроупом. Возможно ли, что знание об этом как-то передалось в ходе операции?

– Ты заслужил, – ответила она. – Для меня нести тебя было привилегией… и честью. Во всяком случае, я не боялась чужого корабля. Я боялась того, что случится, если мы не сделаем ничего.

– Ну, ты поступила верно. И опять: извините меня за случившееся в Поддырье. Я не хотел пугать вас. Думаю, я еще полностью не проснулся. В смысле, я помню, что происходило и как, но ощущение такое, будто тогда с вами говорил не я.

– А сейчас?

– Сейчас все видится яснее. Намного. Будто воздух после грозы. Теперь все прошло.

– Нет, еще не прошло, – твердо сказал доктор Эксфорд. – По любым объективным критериям, ты пережил череду событий, приводящих к чрезвычайно сильному стрессу, – даже если ты и не помнишь их на сознательном уровне.

– Честно говоря, мне хотелось бы вспомнить их. Но только когда инопланетяне починили меня, появилась возможность хоть как-то запоминать.

Светлана вздохнула с облегчением, довольная тем, что Джим сам произнес слово «инопланетяне». Теперь, по крайней мере, не нужно опасаться этой темы, бояться, что он от шока снова провалится в кому.

– Ты их помнишь? – спросила она.

– От и до. Они дали знать о себе перед тем, как выпустили меня с корабля. Чтобы сэкономить вам время на вопросы, скажу то, что вы хотите от меня услышать больше всего: они дружелюбны. И не хотят нам вреда. Нам ничем не угрожают, а научить могут очень многому.

Светлана подумала, что его слова звучат искренне. Но ведь инопланетяне заново собрали его голову. Они могли запрограммировать его сказать что угодно, с какой угодно степенью искренности.

– Я целиком за то, чтобы учиться у них, – проговорила она с сомнением. – Но я не вижу, что они надеются получить от нас взамен.

– От нас самих – почти ничего. Но у нас есть то, что для них представляет немалую ценность: Янус. Они не хотят вторгаться, подчинять нас либо творить что-нибудь столь же банальное. Но на Янусе есть ресурсы, полезные для них: энергия и материалы. Фактически они хотят того же, что и мы, но на более продвинутом уровне.

Светлана нахмурилась. Она хотела многое спросить, но слабо представляла, о чем лучше расспрашивать сначала и о чем – потом.

– И что с того нам?

– Наше положение уж точно не ухудшится. До сих пор мы извлекли лишь крохотную часть того, что Янус предлагал нам. Инопланетяне хотят забраться в него глубже, основательнее, никак не мешая нашей работе с ним. Мы сможем продолжать работу, какой занимались с момента прибытия сюда. Знаю, мне еще нужно толком узнать о нынешнем положении дел, но я бы предположил, что особых изменений за последние девять лет не произошло.

– Да, тут уж хвастаться особо нечем, – отозвался Перри.

– То есть мы не теряем ничего. Даем им право доступа к недрам, взамен они дают нам то, чего мы и вообразить не могли.

– Ладно, – согласился Перри. – Если они жаждут Янус настолько – хотя я не понимаю, зачем он им, раз они такие уж продвинутые, – почему просто не забрать его у нас? Мы должны казаться им, ну, вроде малыша с огромным леденцом.

Чисхолм покачал головой:

– Эти существа не ведут дела так. Из опыта своих странствий они вынесли простую истину: всегда лучше договориться.

– А если мы скажем «нет»?

– Они примут наше решение, – с улыбкой ответил Джим. – Я понимаю, вам трудно поверить и понять, но для них силовой вариант видится неразумным по двум причинам. Во-первых, хотя мы технологически очень отсталые по сравнению с ними, но, как и большинство встреченных ими культур, способных на путешествия в космосе, мы обладаем зачаточными знаниями о термоядерных реакциях. Даже если прямо сейчас у нас нет ядерного оружия – мы можем изготовить его. А его наличие исключает силовой захват – и не потому, что мы эффективно используем оружие против них, хотя попытка не исключена. Ведь мы тогда уничтожим то единственное, чего они хотят от нас. Видите ли, ядерные заряды – абсолютный козырь. Это как в игре «Камень, ножницы, бумага». Ядерные заряды всегда побеждают материю, причем безоговорочно.

– То есть инопланетяне боятся, что мы взорвемся, не желая отдавать им Янус? – уточнил Перри.

– Именно так. Подобные саморазрушающие действия они наблюдали уже не один раз. И потому едва ли прибегнут к силовому варианту, пока не исчерпают все другие возможности.

– Ты сказал, причины две, – напомнил Эксфорд.

– Вторая такова: хоть мы и выглядим слабаками, но эти инопланетяне в прошлом – либо они сами, либо контактировавшие с ними культуры – иногда натыкались на цивилизацию, сознательно занижающую свой видимый технологический уровень. Вряд ли стоит грозить большой дубиной, если у предмета агрессии спрятана дубина намного большая.

– Но все-таки, если мы скажем «нет», они просто уйдут прочь?

– Нет. Я сказал, что они примут наше решение, но это не остановит их в поиске других возможностей для переговоров и торга. Видите ли, у них предостаточно времени испробовать буквально все возможное. Янус-то им нужен, но не прямо сейчас. Они просто делают долгосрочный стратегический ход, закрепляя поле за собой, пока не пришли другие.