«Вспомнил! — обрадованно подумал Муханов. — Вот откуда эта ситуация!..»

Дикий камень стен погреба словно раздвинулся, создавая простор. Он прошелся от стены до ступеней выхода, вернулся назад.

Там, в Олонце, было иначе, но все равно: мальчишки и культурные ценности. Были беспризорники, измученные голодом и холодом дети, а бывший комиссар Никита Гудошников ходил спасать книги… Что же он тогда говорил, Никита? Что-то он такое сказал!.. Ага, дети спросят потом об этих книгах! Спросят… Но эти-то, из гитлерюгенда, — они ведь не спросят. Им сейчас на все наплевать.

Во всем этом была какая-то глубокая мысль — дети и культурные ценности, — но Муханов не мог сосредоточиться на ней. Зазуммерил телефон. Муханов снял трубку. Говорил командир дивизии.

— Да, положение, — медленно проговорил комдив, выслушав доклад начальника особого отдела. — Под штаб мы и другое помещенье найдем, но этот замок — бельмо на глазу. Не оставлять же его в тылу: они там и месяц могут просидеть… Слушайте, полковник, а они вас не того?.. Не водят вокруг пальца?

— Нет, товарищ генерал, — твердо сказал Муханов. — Учитель говорит правду.

— Ну и что с ним теперь делать, с этим замком? — спросил комдив. — Ждать, пока у них боезапас кончится?

— Но только не применять артиллерию и авиацию, — предупредил Муханов. — Замок и в самом деле взлетит на воздух. Учитель рассказывает, там произведения живописи, исторические памятники, свезенные из оккупированных областей.

— А вы в этом разбираетесь? — спросил генерал. — Что это за исторические памятники?

— Да, отчасти разбираюсь, — усмехнулся Муханов. — Приходилось сталкиваться… Это могут быть древние книги, архивные материалы, предметы быта…

— Понятно, — музейные вещи, — бросил комдив.

— Не совсем так, — не согласился Муханов. — Они подороже музейных экспонатов… Тут у меня возникла мысль одна…

— В общем, так, Муханов, к утру замок должен быть наш, — перебил его комдив. — Если добром не получится, придется кликнуть на помощь «соколов».

— Получится, — сказал Муханов. — Мне нужна машина спецпропаганды.

— Будет машина, — пообещал генерал и дал отбой.

Муханов подошел вплотную к перебежчику. Тот был взволнован, однако смотрел выжидательно, без страха.

— Значит, мальчишки не хотят сдаваться?

— Я пытался, — сказал немец. — Я просил их, объяснял, что национальные ценности — это вечные ценности, а Гитлер уже разбит и нет больше фашистской Германии… Нет смысла сопротивляться… Можно только погубить все, потому что русские начнут бомбить… Но мальчики глухи к слову. Они понимают лишь речи Гитлера и Геббельса…

— А где вы были со своими словами, когда ваш Гитлер приходил к власти? — вмешался Зайцев. — Молча сидели?

— Кончайте риторику, лейтенант, — поморщился Муханов. — Сейчас нам не до этого… Спроси у него: кто-нибудь видел, когда он уходил из замка?

— Нет-нет, — по-русски забормотал немец. — Я ушель тайно. Никто не видаль.

— Понятно, — проронил Муханов. — Но сейчас, видимо, вас уже хватились и ищут?

Перебежчик вопроса не понял, взглянул на Зайцева — тот перевел.

— Меня не ищут, — оживляясь, заговорил немец. — Я четыре дня просидел в комнатах, где хранятся картины, книги и прочие бумаги… Я там читал… Я понял, какие это ценности… Он опять, товарищ полковник, про ценности…

— Кто же командует ротой? — спросил Муханов. — Один гауптман Вайсберг?

— Он говорит, что и Вайсберг не командует, потому что он пьет… Больной… И играет в фюрера.

— Какие у вас отношения с Вайсбергом? — спросил Муханов.

— Офицерам надоела война, — перевел Зайцев. — Отношений никаких нет… Каждый занимается своим делом и ждет конца войны… Во! Есть один русский… Арищин… Ага, видимо, из власовцев… Он думает, как убежать к американцам… Офицеры не командуют… Солдаты, мальчики… Гитлерюгенд стреляют сами, у них приказ Гитлера… Ну, понес опять! — Переводчик махнул рукой.

— Вайсберг может управлять своими солдатами? — Муханов глядел в глаза перебежчику. — Или они никому не подчиняются?

— Вайсберг — да, да! — закивал немец, не дожидаясь перевода. — Он маленький фюрер… Бог! Они слушайся Вайсберга! Он играль с мальчик, обман!

— Понятно, — бросил Муханов. — Слушайте меня внимательно, Зайцев, и переводите точно… Сейчас вы, Отто Фрас, вернетесь назад, в замок. Тем же путем, как пришли. Вы придете к Вайсбергу и убедите его вывести гарнизон из замка. Пусть он говорит, что это приказ Гитлера или его собственный — как хочет, но чтобы этих мальчиков в замке не было.

Немец слушал внимательно, не моргая, и на его стариковских щеках проступал румянец.

— Пока еще есть возможность покинуть замок, — продолжал Муханов, — утром ее не будет, и тогда мы начнем обстрел… Сейчас еще можно спасти замок и все, что в нем находится. Заодно можно спасти и ваших… мальчиков.

— Но Вайсберг может меня не послушать! — Немец подался вперед. — Я не военный человек… фольксштурм… Вайсберг не любит дилетантов… Он смеется надо мной…

— Объясните ему ситуацию, расскажите, наконец, о ценностях, которые могут погибнуть. — Муханов по-прежнему смотрел ему в глаза, и казалось, что немец понимает его без переводчика. — Но если ему все равно, что станет с немецкими национальными ценностями и с ценностями других народов, пусть он спасает своих солдат-мальчиков. От смерти. Объясните Вайсбергу, что игра в фюреров кончилась. У него наверняка тоже есть дети.

— Он все понял, — перевел Зайцев. — Он готов идти назад… Спрашивает, говорить ли Вайсбергу, что он был у русских? То есть у нас?

— Все зависит от обстановки, — коротко ответил Муханов. — Если это поможет спасению культурных памятников — говорите. И помните: к пяти утра замок должен быть оставлен гарнизоном.

Перебежчик вскинул голову, сухое лицо его закаменело на секунду, потемнело, отчего седина стала еще ярче. Он вздохнул, видимо, решаясь на что-то, и осмотрелся в поисках каски…

Муханов поднялся наверх. Из замка постреливали, но, похоже, уже устали от стрельбы. Осветительные ракеты с шипом раскраивали небо, и в их свете замок казался еще выше и красивее. Подавить огневые точки противника не составляло особого труда и ночью и днем. Хоть с земли — из орудий, хоть с воздуха. Тем более если замок начинен снарядами…

У входа на каменных ступенях сидели несколько офицеров и Глотов. Комбат объяснял задачу. При появлении Муханова все встали.

— Приказ командира дивизии — утром замок взять, — не дожидаясь вопросов, сказал Муханов. — Начало атаки — пять часов утра.

— А артподготовка? — спросил Глотов. — Чтобы подавить их, надо…