— Господин гауптман! Докладываю: противник остановлен, окапывается и новых атак не предпринимает! — звонко отчеканил тринадцатилетний солдат Карл Зоммер.

— Ты какой уже раз докладываешь, мальчик? — поморщился Вайсберг и отдернул руку от пистолета. — Зачем ты явился?

— Я считаю своим долгом докладывать обстановку! — весело ответил мальчик.

— Хорошо, иди, — после паузы бросил командир роты.

Мальчик щелкнул каблуками, тоненько выкрикнул «хайль Гитлер!» и вышел.

Целую неделю рота сидела в замке и терпеливо ждала противника. Мальчики изнывали у пулеметов, несмотря на запрет, иногда постреливали просто так, по деревьям парка и садовой решетке, объясняя это «пристрелкой к местности». Если пули попадали в решетку, та гудела, как колокол, и это веселило мальчиков. Когда Вайсберг спал, они устраивали состязание, пока он, проснувшийся от стрельбы, не приказывал прекратить бессмысленный огонь.

И сегодня, едва он заснул, поднялся такой треск, что и в генеральской спальне тошно стало. Он распорядился не стрелять, но прибежал этот мальчик, Карл Зоммер, и весело, словно к замку приехал цирк, закричал:

— Русские идут! Русские!

Русские залегли на опушке старого парка и, похоже, ждали, пока подтянут орудия. Им не нужны были лишние жертвы, да и какая армия станет рисковать солдатами в конце войны, идти в лобовую атаку на пулеметы, когда есть артиллерия и авиация? Вайсберг слишком долго воевал с русскими, чтобы не знать их характера и армии. Он рассчитал, что через час они выкатят пушки, поставят их на прямую наводку и какой-нибудь лейтенант взмахнет рукой…

И от его взмаха, словно от взмаха волшебной палочки, все разом кончится.

Однако русские возле замка поступали не так, как всегда. На площадь выскочили три танка, и пехота пошла в атаку. Тринадцатилетний солдат Карл Зоммер фаустпатроном поджег среднюю машину. Другие танки отступили, и атака заглохла. Но это ровным счетом ничего не значило. Вскоре доложили, что к русским прибыла артиллерия. Прошел час, но обстрела почему-то не было.

А Карл Зоммер мгновенно стал героем. Мальчики из других взводов прибегали посмотреть на Карла и поздравить его. Притащился даже командир третьего взвода власовец Арищин. Вайсберг похвалил Карла, на глазах у всех мальчишек снял свой крест и прицепил его к мундиру героя. Сделал это без всякого умысла и расчета, сделал то, что пришло в этот момент в голову. Но боже, сколько счастья и гордости было в глазах Карла и сколько зависти и даже какой-то ненависти — в глазах других!

Мальчики кинулись к пулеметам и подняли такую стрельбу — хоть убегай. Палили куда попало, старались, кряхтели, подтаскивали тяжелые снаряды к пушкам, вдвоем закрывали замок и вдвоем же дергали шнур, без прицела и наводки — зарабатывали кресты! Но у Вайсберга был всего один крест, полученный еще под Смоленском. И командир роты не останавливал больше мальчиков, зная, что боеприпасов в крепости столько, что война может кончиться, а они еще останутся. Пусть стреляют, пусть им кажется, что они воюют, защищают третий рейх и самого фюрера.

Едва ушел Карл, как на пороге вырос Арищин, долговязый русский в форме лейтенанта вермахта. Вайсберг терпеть его не мог и в другое время постарался бы избавиться от такого подчиненного. Но сейчас, когда его заставили командовать ротой детей, ему было уже все равно. Мальчики не солдаты, Арищин не офицер, война проиграна…

— Господин гауптман! Лейтенанта Фраса нигде нет! — доложил Арищин. — Его взвод остался без командира.

— Примите взвод лейтенанта Фраса под свое командование, — распорядился Вайсберг. — Впрочем, берите всю роту! Только не мешайте мне. Я занят.

— Но, господин гауптман, Фраса нет, — упрямо повторил власовец. — Я весь замок обошел.

— Фрас сидит на третьем этаже в комнатах с бумагами и книгами, — чтобы отвязаться, объяснил капитан. — Идите и тоже чем-нибудь займитесь.

— Он русским сдался! — отрубил Арищин. — Слышали, как он проводил агитацию среди солдат? Зря вы его не расстреляли!

— Ясно, — вздохнул Вайсберг. — Скоро и вы, Арищин, пойдете проситься назад, к своим русским. Можете отправляться хоть сейчас. Благодарю за службу.

— Ни в коем случае! — заверил власовец. — Я служу рейху! И до конца…

Вайсберг рассмеялся нехотя, откашлялся:

— Ну, не к русским, так к американцам… Идите отсюда к черту! Дайте мне уснуть!

— Разрешите мне организовать широкий поиск, господин гауптман? Я найду его и приведу к вам!

— Ищите, — бросил Вайсберг и лег лицом вниз.

Пуховик генерала источал запах тонких духов, и Вайсберг сразу представил себе молоденькую девушку из знатного рода, белокурую и… совершенно ненужную в постели престарелого генерала. Нет, почему? Конечно же, нужную — согреть зябнущее, дряхлое тело, обласкать… Боже, какая дрянь лезет в голову! Но почему же дрянь? Нет, так и бывает у сильных мира сего. В этом замке столько было красивых, изящных, но совершенно лишних вещей. Сильные живут по своим законам. Это для капитана много лишнего, а для генерала все на месте. И та девушка в постели, которая днем урывает момент, чтобы переспать с адъютантом или шофером и тем самым отомстить за свою бесполезность в генеральской постели.

Он приподнял голову, сел. Черт возьми! И он, боевой капитан, сейчас в той ситуации! Германия уже ни на что не способна, как дряхлый генерал, а он сидит здесь с ротой детей… Зачем? Кому он нужен? Ах, да, мальчикам. Им нужен кумир. Вайсберг глотнул вина. Об этом сейчас думать не нужно. Лучше вообще не думать. Хоть бы скорее русские начали артобстрел! Ну что они медлят?!

Он лег, закрыл глаза и долго лежал так, стараясь ни о чем не думать. Но отвлекали отблески ракет за решетчатым окном, пулеметная дробь и парабеллум, упирающийся в печень. Однако Вайсберг все-таки заснул, потому что не слышал, как в спальне появился исчезнувший лейтенант Фрас. Открыл глаза — а он уже трясет за плечо.

— А, учитель, — удивился Вайсберг. — Мне докладывали, что вы уже у русских.

— Я не был у русских! — горячо запротестовал Фрас. — Я находился на третьем этаже! Я смотрел картины и листал древние славянские рукописи.

— Вы должны быть в третьем взводе, лейтенант, — вздохнул командир роты. — Или скажем так: в третьем классе! На уроке! — Он рассмеялся собственной шутке.

— Вы мне не верите? — забормотал лейтенант. — Я вам покажу… Я там спал!

— И хорошо выспались? — поинтересовался Вайсберг.

— Да, как никогда за последние месяцы.

— Счастливый вы человек, учитель… А я не могу. Закрою глаза — лезет всякая дрянь. — Командир роты сел и похлопал себя по карманам — сигарет не было. — Гельмут! — крикнул он адъютанту. — Принеси мне сигарет!

Гельмут явился тотчас, прокричал «хайль Гитлер!» и поправил огромную каску на голове.