– Они ведь не отправятся в дорогу на пустой желудок, тем более теперь, когда отравители найдены и арестованы, – добавил Крячко.

– Верно. А сейчас главное – сосредоточить все усилия на поисках клада. Ведь о подсказках, зафиксированных на страницах документа, может догадаться кто-то еще, – заметил Гуров.

– А зачем тебе конкуренты? – подмигнул неунывающий Станислав.

– Незачем. Поэтому клад нужно найти как можно скорее, и тебе, Маргарита, пригласить адвоката и заявить свои права на ценности. Если клад будет найден тобой лично, кроме того, в твоем доме, то юридически он твой безраздельно. Но во избежание всяческих эксцессов, претензий и возможных тяжб лучше перестраховаться.

– Но как мы его искать станем? Я совершенно не понимаю, в каком направлении стоит действовать. Вы ничего не смогли придумать?

– Я думал, пока мозг не закипел, честное слово, – с комичной гримасой заявил Стас, – но, как назло, ничего полезного мне в голову не приходит. Да и вообще, в этом деле все больше на Леву надежда. Он у нас основной мозговой центр, эрудит и умница.

– Спасибо, дорогой друг, за лестные высказывания, – отвесил шутливый полупоклон Гуров. Впрочем, тут же перешел к делу: – Я очень долго думал, перебрал и отбросил множество вариантов. По сути, у нас всего лишь два источника: текст завещания и часы. Поскольку часы мы очень внимательно и тщательно осмотрели и кроме камня, найденного Маргаритой, ничего не обнаружили, я решил сосредоточиться на тексте.

– Камень сам по себе может быть подсказкой, – заметила Рита.

– Возможно. Но мы его тоже осмотрели. Он огранен правильно, тщательно и очень искусно. Но на самом изумруде нет ни надписей, ни знаков. Возможно, если мы попытаемся отыскать мастера, что делал огранку, и пообщаться с ним, поиски получат новый, столь необходимый нам виток. Но торопиться с этим не стоит, поскольку поиски мастера и разговор с ним могут привести к огласке.

– А она нам совсем нежелательна, – подхватил Стас.

– Именно! Поэтому я решил оставить пока камень как запасной вариант и сосредоточиться на тексте.

– И что дельного сумел найти?!

– В том-то и дело, что ничего. Сначала я решил поискать скрытое послание, зашифрованное в тексте. Применил несколько техник и методик, но ничего связного никак не выстраивалось. Потом я подумал, что нужно исследовать саму бумагу в поисках симпатических чернил. Ведь Николай Петровский мог писать Маргарите буквально между строк.

– Достать подобные чернила даже в наше время достаточно сложно.

– Да будет тебе известно, дорогой друг, что симпатические чернила придумали еще в Средние века. В то время химическая индустрия развита не была, а химия еще не существовала как полноценная наука и делала лишь маленькие, робкие шаги.

– Не могу поучаствовать в вашем споре, поскольку, к своему стыду, совершенно не в теме, – развела руками Маргарита.

– Симпатическими называют невидимые чернила. Вернее, они становятся невидимыми сразу после высыхания на бумаге и проявляются при определенных условиях: нагрев, специальное освещение, химический проявитель. В наше время их при желании достаточно легко достать, а еще проще изготовить самостоятельно. Сок лука, сок брюквы, яблока, лимона, обычное молоко, крахмал, квасцы, воск, даже собственная слюна. Для всего вышеперечисленного проявителем является нагрев. А еще нужны йод, зубной порошок и слабый водный раствор чернил. Но, по моему скромному мнению, текст, написанный такими чернилами, не слишком долговечен.

– Лева, откуда ты это все знаешь? – не удержавшись, воскликнул Стас.

– В подростковом возрасте я прочитал все приключенческие романы, что попадались мне под руку. А в них частенько упоминалась эта тема, так что я увлекся. Нашел рецепт Филона Александрийского, ознакомился с текстами Овидия, прочел рекомендации средневековых алхимиков, одним словом, все, что сумел найти. А также провел несколько самостоятельных экспериментов…

– Но у нас имеется лишь копия документа, – прервала Гурова Рита, – а отец если и оставил скрытые записи, то сделал это на подлинном завещании.

– Разумеется, я учел этот момент. Созвонился с твоим адвокатом и попросил его приехать и привезти завещание. А вот переговоры по поводу возможных экспериментов с документом тебе придется провести самостоятельно, уж не взыщи. С нами он такие моменты обсуждать не станет.

– А что нужно будет сделать?

– В первую очередь прогладить бумагу горячим утюгом. Все же большая часть простых симпатических чернил проявляется после нагрева. И мы ничем не рискуем, если я ошибаюсь, внешний вид завещания никак не изменится.

– А если после других экспериментов мы его испортим, это не помешает мне вступить в наследство?

– Нет. Фактически ты уже объявленная наследница, собственностью сможешь распоряжаться только через полгода. Это делается для того, чтобы другие наследники смогли и успели заявить о своих притязаниях, если не имеется завещания, и наследование будет проходить согласно гражданскому кодексу. Так что в твоем случае это лишь формальность.

– Ладно. Тогда я переговорю с адвокатом, как только он появится.

– Хорошо. Значит, мы не будем мешать и прогуляемся в зимнем саду, раз на улице такая непогода. А заодно я немного подумаю и поищу какие-нибудь варианты решения загадки твоего отца, на случай, если с симпатическими чернилами ничего не выйдет и это ложный след.

Глава 29

Через некоторое время, когда Маргарите удалось раздобыть оригинал завещания и, не посвящая в детали адвоката, обсудить с ним возможность проведения с документом различных манипуляций, а потом в компании бравых сыщиков эти самые манипуляции проделать, стало ясно, что на бумаге своего завещания Николай Петровский не оставил никаких посланий.

– Чего приуныли, друзья мои? – произнес Гуров, когда они снова собрались в кабинете, где и проводили свои изыскания. – Отрицательный результат – это тоже результат. Зато теперь мы знаем, что двинулись не в том направлении и нужно вернуться в исходную точку, чтобы попытаться выбрать новый маршрут.

– Оно-то да, – кивнул Стас, – но я чувствую себя глуповато. Мы сначала гладили завещание утюгом, потом светили ультрафиолетовой лампой, посыпали зубным порошком, протирали раствором чернил и крахмала. Знаешь, как сложно было уговорить кухарку сварить жидкий кисель без добавок – соли, сахара и каких-то там ягодок? Теперь она, наверное, думает, что я не просто язвенник какой-то, а болезный с дурным вкусом.

– А ты в следующий раз попроси жидкой овсянки на воде, – хихикнул Гуров.

– Фу, какая гадость, Лева! Ты смерти моей желаешь? – комично ужаснулся Стас.

– А вообще, кроме шуток, кажется, наш семейный адвокат теперь думает, что я сумасшедшая или, по крайней мере, с чудинкой. Вы бы только видели его глаза во время нашего разговора! – засмеялась Маргарита.

– Это вовсе не так уж и плохо. Про многих неординарных личностей можно сказать «с чудинкой». И в