– Иди в спальню, собирай вещи и… – Эрна посмотрела подруге в глаза. – Ради всего святого, Карифа, позабудь о своем любопытстве и не подслушивай. Я умоляю: не подслушивай. Потому что любое слово из тех, что будет здесь произнесено, может тебя убить.

– Европейские дела? – криво усмехнулась мулатка.

– Очень серьезные европейские дела.

Карифа вновь кивнула и ушла, пробубнив под нос неразборчивое ругательство. А Мегера снова поправила полы халата и прищурилась, внимательно изучая вошедшего в квартиру мужчину.

– Специальный агент GS Фаусто Конелли, – повторил он, демонстрируя жетон.

– Ты один?

– Да.

– Смело.

– На улицах еще не так опасно, как… как будет.

– Я имела в виду твое расследование, Фаусто, – уточнила Мегера, предлагая незваному гостю пройти в гостиную. – Раз ты добрался до меня, значит, знаешь очень много и странно, что тебе позволили зайти настолько далеко.

– Вы неприкосновенны? – попытался пошутить Конелли, но, как оказалось, попал в точку.

– Да, – без смеха подтвердила Эрна. – Я – неприкосновенна.

Несколько мгновений они смотрели в глаза друг друга, после чего агент тихо спросил:

– Я не могу вас арестовать?

– Уже целые сутки не можешь, Фаусто, с тех пор как запущен обратный отсчет. Ты не будешь против, если я переоденусь? – Она принесла из спальни вещи до того, как мулатка открыла дверь, и теперь, абсолютно не стесняясь, сбросила халатик. – После нашего разговора я сразу уеду… сам понимаешь, дела.

– Понимаю, – как только девушка сбросила халат, Конелли молниеносно повернулся к ней спиной. Без страха. Он понял, что его никто не тронет.

К тому же его прикрывал дрон.

– Почему я не могу вас арестовать?

– Ты умный, Фаусто, догадайся, – Эрна улыбнулась. – И прошу, прими бесплатный совет: взвешивай каждое слово, как в этом разговоре, так и в последующих. Сейчас все на нервах, Фаусто, тебя могут прикончить и свои, и чужие.

– Если бы я рассчитывал дожить до пенсии, устроился бы в Диснейленд.

– То есть ты хотел играть в политические игры?

– Я хотел разгадывать головоломки и расследовать громкие дела.

– Получилось? – с искренним любопытством осведомилась Мегера. Она собралась так же быстро, как подруга, надела белье, штаны-карго, удобные кроссовки и футболку с длинными рукавами. Комплект вещей у них был одинаков, за исключением оружия – его Мегера брать не собиралась. – Кстати, можешь повернуться – я одета.

– Да, карьера удалась, – не стал скрывать Конелли.

– Поздравляю.

– Спасибо.

– Как ты до меня добрался?

– Лариса проболталась.

– Пьяная была?

– Она не пьет.

– Колется?

– Она счастлива.

– Как так получилось?

– Лариса обрела любовь.

– Можно только порадоваться столь чудесному событию.

Но по глазам стоящей перед ним миссис Феллер Конелли понял, что она прекрасно знает, что происходит у миссис Феллер.

– Лариса упомянула в разговоре ваше имя, сказала, что Эрну Феллер убил Помпео, но я решил проверить, – рассказал агент. – Без всякой надежды на успех, просто потому что не мог не проверить.

– Потому что хороший детектив?

– Да, я хороший детектив, – с гордостью подтвердил Конелли. – И представьте мое удивление, когда я узнал, что Эрна Феллер… Та самая Эрна Феллер: возраст, номер карточки социального страхования, права… правда, просроченные – все совпадает. В общем, представьте мое удивление, когда я узнал, что мертвая Эрна Феллер недавно вернулась в страну и угодила под карантинный арест.

– Таковы правила: никто не хочет пускать в страну преступников и террористов, – рассмеялась Эрна, усаживаясь в кресло.

– То есть вы не в обиде на государство?

– Ты ради этого сюда приехал? Узнать мнение честного налогоплательщика о принятых в нашей стране нормах безопасности?

– Разве этого мало?

– Необычно.

Конелли помолчал, припомнив совет собеседницы тщательно взвешивать слова, но все-таки решился:

– Вы знали, что вас арестуют и продержат за решеткой. Вы могли въехать в Штаты сотней разных способов, но выбрали тот, по которому вас можно вычислить… Черт, вы даже указали в анкете подлинный адрес!

– Я честна со своей страной.

– Неужели?

– Что-то не так? – притворно удивилась Эрна.

– Почему вы позволили себя найти?

Несколько мгновений Мегера смотрела агенту в глаза, а затем ответила тоном, который четко показал Конелли, что шутки закончились. Разговор стал честным, а фраза получилась жесткой.

– Потому что ты должен был сказать старому педофилу Солу, что Эрна вернулась.

– Это имеет значение?

– Теперь – нет, потому что ты опоздал, специальный агент Конелли. Обратный отсчет запущен, и теперь ублюдок узнает обо всем от меня.

– Логично, – кивнул Фаусто, – но есть еще один вопрос, который не дает мне покоя. Вопрос, который вы не предусмотрели в расчетах.

Мегера подняла брови, показывая, что ей интересно, но промолчала.

– Во всех материалах, которые я сумел отыскать, во всех архивах, включая архивы GS, во всех документах Эрны Феллер приведено ваше изображение. Но перед тем, как мы расстались, Лариса показала старое фото, которое она сохранила…

– Вот сука, – с чувством произнесла Мегера.

Но к удивлению Конелли, произнесла ругательство без ярости, злости или враждебности, с веселой улыбкой, как о подруге, которая подставила ее для того, чтобы повеселиться.

– И теперь я хочу спросить, миссис Феллер, – произнес Фаусто, чуть подавшись вперед: – Кто вы такая?

Orc archive

Le vengeur juste ne peut tre coupable[19]

История нового мира была бы не полна без любви.

Потому что ненависти, злобы и страха в нем довольно, даже чересчур. А любовь приходится выискивать по крупицам, как золото в ручье… Настоящую любовь, конечно, а не платные предложения, которыми переполнена сеть. Кто вообще придумал называть секс любовью? Кто придумал испачкать слово, ведущее мир вперед, и определить им упражнение для получения удовольствия? Make love – сочетание, предназначенное для роботов, потому что «делать» любовь нельзя, как и заниматься, – ею нужно жить. Ею нужно дышать. Ею наполняются и жизнь, и время. В ней смысл, и она… она требует честности.