превысило полмиллиона, в концентрационных лагерях нацистской Германии содержалось лишь около четырех тысяч узников. После хаотичной начальной фазы, когда нацисты сажали своих политических оппонентов в подвалы, заброшенные производственные здания и магазины, пытали и время от времени убивали их, к середине 1930-х годов гестапо переориентировалось на использование уже появившихся концентрационных лагерей в качестве расово-биологической и расово-гигиенической «профилактики», нацистской версии «чистки» общества [Orth 1999: 338]. Накануне войны в концентрационных лагерях было около 21 000 заключенных, а к ноябрю 1939 года это число выросло примерно до 30 000 [Herbert, Orth und Dieckmann 1998: 25–29, 56]. Система концентрационных лагерей расширялась в течение войны; учреждение в 1942 году Главного административно-хозяйственного управления СС (WVHA) ознаменовало собой появление новой искомой комбинации репрессивности и продуктивности. Благодаря повседневному насилию, уже укоренившемуся в лагерях, эта политика привела к возникновению практики уничтожения с помощью труда. Таким образом, концентрационные лагеря – в дополнение к лагерям истребления Хелмно, Собибору, Треблинке, Майданеку и Освенциму-Биркенау – функционировали в качестве пунктов массовых убийств, совершаемых частично путем казней, частично с помощью газенваген или газовых камер. В январе 1945 года в концентрационных лагерях, находившихся в ведении WVHA, содержалось около 714 000 узников, 203 000 из которых были женщины.

Между 1935 и 1945 годами общее число прошедших через 24 концентрационных лагеря в Рейхе и оккупированной Европе (включая около тысячи внешних лагерей) приблизительно оценивается в 2,5–3,5 млн. Число пропавших без вести или убитых заключенных – около 2 млн, 450 000 из них – на территории Рейха [Herbert, Orth und Dieckmann 1998: 31]. После провала блицкрига против СССР Гитлер и Гиммлер сделали убийство евреев одной из целей войны, что объясняет обширность – вплоть до создания препятствий военным действиям – брошенных на это ресурсов [Hilberg 1990]. После массовых убийств евреев в СССР и Польше выживших сначала заставили работать в гетто (с 1941 по 1943 год). Гетто были затем переделаны в трудовые лагеря; при Генерал-губернаторстве в гетто насчитывалось примерно 300–400 лагерей [Herbert, Orth und Dieckmann 1998: 419].

В 1941–1942 годах нацисты обращались с советскими военнопленными не многим лучше, чем с евреями. В основных и транзитных лагерях на территории СССР, Польши и Германии советских заключенных просто морили голодом вплоть до конца 1941 или начала 1942 года. Даются противоречивые оценки тому, каково приблизительное соотношение убитых в ходе «ликвидаций» (Aussonderung) и погибших в лагерях в качестве военнопленных[552]. По современным оценкам, из около 5,3 млн советских военнопленных 2,6 млн умерли или были целенаправленно убиты. В декабре 1945 года на освобожденной территории, занятой войсками союзников, советские власти зарегистрировали в целом 2 млн советских военнопленных, 1,8 млн из которых вернулись затем в СССР.

В сентябре 1941 года на территории Рейха планировалось разместить 127 лагерей для советских военнопленных, многие из которых представляли собой простые огороженные лагерные площадки без всякой инфраструктуры. В августе 1944 года в Великогерманском рейхе принудительным трудом были заняты более 1,9 млн военнопленных, в том числе около 632 000 солдат Красной армии, почти 600 000 французских военнопленных и 158 000 итальянских «военных интернированных» (официальный термин для итальянских военнопленных) [Herbert 1985: 271][553]. Большинство военнопленных работали за пределами лагерей на строительстве индустриальных объектов, в шахтах, а также в сельском хозяйстве. Сто сорок два так называемых основных лагеря (Stammlager) – более устроенные, постоянные лагеря – находились в Рейхе и предназначались для младшего командного состава и других рангов, и 16 – в Генерал-губернаторстве [Matiello und Vogt 1986]. В генеральном комиссариате Белорутения (Беларусь) между 1941 и 1944 годами было более 200 лагерей для военнопленных с постоянно меняющейся заполненностью и длительностью функционирования, в том числе около 90 лагерей главной администрации центральных железных дорог, в каждом из которых находилось от 100 до 600 военнопленных [Адамушко 2004]. На территории оккупированной Украины также располагались сотни лагерей для военнопленных, во многих из которых находились тысячи заключенных [Дубик 2000].

Вследствие директивы фюрера от 25 сентября 1944 года военнопленные были исключены из ведения Верховного главнокомандования вермахта, и Гиммлер был назначен главнокомандующим армией резерва (Ersatzheeres) [Streim 1981: 16]. Хотя это событие, возможно, и не изменило материального положения военнопленных, оно безусловно означало рост влияния Гиммлера. Эта мера стала еще одним этапом в развитии общества апартеида в том виде, в котором оно различными путями развивалось в отдельных регионах под властью нацистов.

Лагерные миры

К. Герлах назвал лагерь «существенно важным элементом нацистского режима» [Gerlach 1999: 495]. После начала войны в регионах, находившихся под контролем нацистов, было размещено множество лагерей различных административных категорий и функций. Административные категории включали концентрационные лагеря, трудовые лагеря, тюрьмы / пенитенциарные учреждения, лагеря военнопленных, лагеря интернированных, лагеря принудительного труда, лагеря с тюремным режимом, лагеря министерства юстиции, лагеря для переселенцев (из различных территорий, оккупированных СССР в 1939 году, и из Южного Тироля) [Weinmann 1990: lxxxix – cxxxiii, cxiv – cxlv; Schwarz 1990: 72]. По большей части рабочая сила этих лагерей находилась в ведении организации Тодта, которая с 1940 года отвечала за строительство, вооружение и, соответственно, за использование внутреннего и иностранного труда, за привлеченных на принудительные работы, за военнопленных и заключенных концентрационных лагерей. Большинство иностранных рабочих были размещены в лагерях, и их заработная плата была ниже, чем у немецких рабочих [Herbert 1985: 181, 270–271; Spoerer 2001: 89–167, 222; Benz und Distel 2008, 1: 1, 344].

Установление строгой расовой иерархии среди заключенных всех лагерей выражалось в разных размерах пайков и заработной платы. Советским военнопленным и остарбайтерам всегда приходилось обходиться меньшим, чем их соседям по заключению из стран-союзниц. Итальянские военные интернированные находились в середине [Schreiber 1990: 450, 454, 456; Glanning und Geppert 2017; Spoerer 2001: 80–84, 122–135, 228; Overmans, Hilger und Polian 2012: 23, Tabl. 9–11, 880–882]. В одном Stammlager дискриминация была столь велика, что зубные протезы предоставлялись «только западным заключенным и полякам», а «русским не полагалось стоматологической помощи» [Stopsack und Thomas 1995: 37].

В Рейхе в середине 1944 года иностранные рабочие составляли 10–40 % рабочей силы в зависимости от типа промышленности [Herbert 1985: 221, 270–72, 425]. Однако с усугублением нехватки рабочей силы дискриминационные меры в отношении советских военнопленных и остарбайтеров были ослаблены [Herbert 1985: 263–269; Spoerer 2001: 158–160]. Тем не менее политика истребления евреев посредством труда, как правило, продолжалась вплоть до объявления безоговорочной капитуляции.

Иерархии устанавливались в соответствии с расовым или этническим происхождением иностранных рабочих, волонтеров и лиц, подвергаемых принудительному труду. На нижних ступенях стояли евреи, цыгане и представители восточнославянских народов (отмеченные знаком «Ost»), затем в порядке возрастания – итальянцы, восточноевропейцы, поляки, уроженцы Запада и, на вершине пирамиды, жители Северной