— Ничего не говори ему об этом, ни единого намека. — Они отправились вверх по склону холма, и Лиан уже не мог разобрать слов.

Он просидел на вязанке дров целую вечность, комкая в руках снег. Карана отвернулась от него, а он даже не знал почему. Лиан хотел убежать, но не мог. Единственным его желанием было умереть.

Карана и Шанд вернулись в гостиницу только после полудня, на кухне уже готовили обед. Лиан сидел у очага, перед ним стояла нетронутая кружка чая. Его волосы были не чесаны, кожа стала желтой, на щеках горел лихорадочный румянец, глаза казались остекленевшими.

— Шанд! — протянул Лиан без всякого выражения. — Ты вернулся! — (Карана избегала его взгляда. Было видно, что она недавно плакала.) — Хорошо, что ты снова здесь, мне надо поговорить с тобой. — Затем он пристально посмотрел на Карану. — У меня сильно болит голова, и я не могу вспомнить, что случилось. — Лиан потер висок и вскрикнул. На пальцах была свежая кровь, он озадаченно рассматривал свою руку. — Должно быть, я упал с лестницы. Ничего не помню.

— Ох, Лиан, что нам с тобою делать? — сказала Карана. Он выглядел больным, печальным и немного глуповатым, внезапно ее глаза наполнились слезами. Она поспешно вышла за дверь.

Шанд остался. Он налил юноше горячего вина и стал весело рассказывать о своих приключениях. Лиан никак не мог понять, что происходит, события прошлой ночи испарились из его памяти. Вчера все хохотали над его шутками, а сегодня обращаются с ним как с преступником.

Его не обмануло притворное дружелюбие Шанда. А Карана и вовсе была неспособна скрывать свои чувства. Случилось что-то ужасное, это было как-то связано с кошмарами, которые снились ему ночью, но он не знал, как именно.

Вечером, после того как Шанд лег спать, Лиан поймал Карану в коридоре.

— Карана, пожалуйста, объясни, что случилось. — Он взял ее холодную руку. — Я всегда тебе верил.

Рука Караны безжизненно лежала в его ладонях. Девушка была в отчаянии. Если она откроется Лиану, Шанд выдаст его Иггуру. Она отстранилась.

Лиан обнял ее за плечи:

— Пожалуйста!

Она не двинулась с места, по ее щекам потекли слезы.

— Нет, Лиан, — прошептала она. — Не проси меня, я этого не вынесу, — всхлипнула она и убежала.

Лиан был раздавлен. Все кончено. Все, что между ними было, рухнуло в одночасье.

Ночью Лиан мучительно вспоминал: «Неужели тогда я все же вступил в сговор с Рульком и предал всех, а теперь даже не помню об этом?»

Карана не могла заснуть. «Почему? — думала она. — Почему Лиан это сделал? И сделал ли?» Теперь она уже ни в чем не была уверена. Раньше она полагалась на собственные суждения, но слова Шанда заставили ее усомниться. «Почему я согласилась с ним? Ведь я чувствую, что он ошибается. Пожалуйста, Лиан, приди ко мне, — мысленно звала она. — Не надо ничего говорить. Просто сожми меня в объятиях. Я нарушу обещание. Мы убежим в горы, где нас никто не найдет».

Она так и не сомкнула глаз до рассвета. «Почему он не пришел? Если бы только он доверился мне, мы бы что-нибудь придумали».

Но Лиан не осмелился. Отказ разбил ему сердце. Он не мог вынести мысли, что Карана отвернется от него во второй раз.

Через два дня они покинули Туллин и направились на восток, к Баннадору. Выглянуло солнце, и снег на дороге превратился в кашу. Идти было трудно, но за этот год они уже стали бывалыми путешественниками, и недельный поход их не пугал. Последний участок пути был самым тяжелым, они то и дело по колено проваливались в ледяную жижу. Карана, Шанд и Лиан продвигались вперед медленно, почти не разговаривая, каждый думал свою невеселую думу.

Лиан тащился позади. Шанд подошел к Каране, за эти дни у него впервые появилась возможность поговорить с ней наедине.

— Расскажи мне о снах, — попросил Шанд. — Когда это началось?

— Во Флуде, — ответила она.

— А после того случая в Туллине они повторялись? — Карана не была расположена разговаривать. Ей казалось, что Шанд предал ее. Дружба между ними закончилась. Но она все же старалась быть вежливой.

— Нет.

— А у Лиана?

— Он никогда не говорит о своих снах.

Они дошли до так называемых Баннадорских холмов, хотя на самом деле это были настоящие горы. Перед ними простирался край горных кряжей, глубоких ущелий, живописных долин, которые почти ежегодно страдали от засухи. Тут и там виднелись деревушки, возле которых паслись небольшие стада овец. За целый день путники не встретили ни единой живой души, но это было не удивительно, ведь шли они по узкой тропинке вдоль каменистого безводного хребта.

На следующий день Карана, Лиан и Шанд свернули на юго-восток. Перед ними теперь возвышались гранитные скалы, поросшие соснами, в широких долинах виднелись возделанные поля, в этой части Баннадора находились все крупные города провинции. Следы войны были заметны повсюду: преданные огню сады и поля, сломанные мосты, деревни, от которых практически ничего не осталось. В одной из таких деревень они разглядели полусожженное стойло, где среди обгорелых обломков все еще лежали несколько десятков скелетов лошадей.

У Караны на глазах стояли слезы, даже несчастье Лиана отодвинулось для нее на второй план перед долгожданным возвращением домой.

Они дошли до берегов Рима, реки, которая протекала через ее страну, орошая поля вокруг городка Тольрима, затем сворачивала на восток к морю. Когда вошли в город, Карана низко надвинула шапку: ей не хотелось встречаться со знакомыми или пускаться в длинные объяснения, пока она не доберется до дома.

Тольрим был бедным, но симпатичным городом: две сотни небольших домиков, несколько лавок, рыночная площадь, библиотека и храм. Все здания здесь были выстроены из розового гранита и серо-зеленого сланца. Город тоже пострадал от войны: от многих домов остались лишь закопченные стены, центральная подпора моста была разрушена, и через реку приходилось перебираться по камням. Зимой это было не страшно, но весной, когда в горах начнет таять снег и Рим превратится в полноводную бурную реку, переправа станет настоящей проблемой.

Они перешли через реку и по узкой тропинке между двумя высокими горными кряжами двинулись дальше.

Готрим был расположен в верхней части широкой долины. Здесь горные склоны поросли травой, на террасах теснились невысокие деревца. Путники поднялись на холм. Вдали показались дымящие трубы Готрима. Наконец-то дома! Карана смахнула с глаз слезы. Прошло почти пятьсот дней с тех пор, как она покинула родные края, отправившись в Фиц-Горго; тогда девушка думала, что ее странствия продлятся не больше двух месяцев. Что же изменилось за это время?

Внезапно Карану охватила неуверенность, она пыталась взглянуть на свой любимый Готрим глазами спутников. Что подумает о ее поместье Шанд, который обошел весь мир и сам некогда жил в богатстве и роскоши? А что подметит Лиан со свойственной ему острой наблюдательностью летописца? Осмеет ли он когда-нибудь ее бедное поместье в одной из своих историй, которыми так любит потешать публику в кабаках? Или, наоборот, его истерзанная душа обретет здесь наконец покой.