машина каждый раз останавливалась, чтобы суровые автоматчики проверили документы и осмотрели как сам броневик, так и его пассажиров. То что мы, очевидно, свои, здесь никого не волновало. Снегирь и Барс знали многих из этих солдат, но начинали перекидываться с ними пока что ничего не значащими для нас фразами только после того как проверяющие удостоверялись что всё в порядке. В общем, здесь всё было очень и очень серьезно.

— Ну что, девочки, поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны, — сказал нам водитель, чьи фамилию и имя я так и не узнал, мне он запомнился просто водителем в бронекомбинезоне и шлеме-интеграле, — Барс, Снегирь, вечером как договаривались?

Те в ответ чуть-ли не хором сказали «да».

— А вас, студенты, — обратился он ко мне с Иваном, — уже наверняка ждёт Папа Медведь. Добро пожаловать в Чако! И постарайтесь тут не сдохнуть.

Да уж, очень вдохновляющее напутствие, нечего сказать, но ладно. Совет на самом деле, хороший, да.

Охранники у огромных, чуть-ли не в десять моих ростов ворот (интересно зачем такие, размеры?), проверили наши документы в очередной раз, я уже и со счёту сбился. Мы приложили большие пальцы обеих рук к дактилоскопическому сканеру, затем пришла пора сканера сетчатки глаза, и только потом ворота открылись.

И я понял почему они такие огромные, внутри я увидел сразу несколько, даже не знаю как их назвать, огромных боевых человекоподобных роботов, пожалуй так. Мне на глаза попалось восемь штук, но здание огромное, поэтому возможно, что за этой восьмеркой были и другие.

— И как тебе наши «Атланты»? — улыбаясь спросил меня Иван, — я специально попросил дядю впустить нас в Цитадель через эти ворота, так-то персонал, гарнизон и посетители обычно используют другие способы попасть внутрь, но я хотел показать наших красавцев. Два независимых реактора, аккумуляторные батареи силы, широчайший ассортимент вооружения, новейшие системы связи, управления огнем, слежения и обнаружения. Силовое поле и броня сопоставимая с танковой, это лучшие боевые машины в истории человечества. И это полностью наша разработка, разработка Медведевых.

Иван продолжал вываливать на меня много-много других восторженных слов и характеристик. И когда он говорил у меня возникло такое чувство что еще чуть-чуть, и он буквально лопнет от гордости, как будто это он лично придумал и сделал этих гигантов. Вот уж не думал, что у него есть такая мальчишеская черта. Хотя, это же его семья, так что имеет право.

— Что тут сказать, красиво. А они уже выходили из этого ангара? — спросил я Ивана, когда фонтан его красноречия иссяк.

— Пока нет, их доставили буквально пару дней назад. Скоро начнутся испытания в боевых условиях. Но об этом, как и том чем мы с тобой будем здесь заниматься расскажет дядя.

Пока мы переговаривались к нам подошла девушка, военная форма на которой выгодно подчеркивала все соблазнительные изгибы ее фигуры. Этакая фурия войны с ярко-красными волосами до плеч и лицом с аристократическими высокими скулами и пронзительными чёрными глазами.

— Господа вольноопределяющиеся, лейтенант Воронова. Добро пожаловать в Цитадель. Его превосходительство генерал-лейтенант Медведев поручил мне проводить вас к нему. Прошу за мной.

Сказав это она развернулась и, не глядя на нас с Иваном, направилась вглубь здания. Мы переглянулись, подхватили наши вещмешки и двинули следом за ней.

Вокруг нас было много всего интересного, я как будто попал в научно-фантастический фильм или игру, само слово «Цитадель» и боевые роботы которых я видел настраивали меня на соответствующий лад.

Я крутил головой во все стороны стремясь увидеть как можно больше, но нет-нет да мой взгляд постоянно упирался в попку лейтенанта Вороновой и её ножки в форменных брюках и иссиня-черных сапогах на каблуке. Ну а она сама между тем рассказывала:

— Цитадель стала центральной базой экспедиционного корпуса Империи в Чако три года назад, до этого мы базировались на аэродроме Филадельфии, где вы приземлились. Это здание использовала миссия ООН, но, после того как она покинула этот регион, его заняли мы. Естественно, что наши инженеры и архитекторы существенно перестроили здание для нужд корпуса, так что теперь это самое защищенное место во всей Южной Америке.

— Разрешите вопрос, лейтенант? — спросил я, — вернее два.

— Слушаю вас Алексей Васильевич, — не оборачиваясь отозвалась она.

— А какая вообще численность гарнизона и персонала Цитадели? И чем здесь заняты лично вы?

— На оба вопроса я не могу вам ответить. Уровень вашего допуска слишком низкий. Вернее, его просто нет. Если бы не запрос от Его Превосходительства, вас бы здесь вообще не было. Если вы не заметили, только вы двое из всех вольноопределяющихся прибыли в Цитадель. Остальные отправились в другие лагеря корпуса, разбросанные по всему Чако.

— Понятно, спасибо за ответ. А что вы делаете сегодня вечером?

Услышав мой последний вопрос Иван покачал головой и красноречиво закатил глаза.

Ну а что, собственно, почему я не могу задать этот вопрос красивой девушке? Но вот ответ меня немного разочаровал:

— И для ответа на этот вопрос уровень вашего допуска слишком низкий.

Она остановилась возле стены, состоящей из одних дверей лифтов, вызвала один из них, и через мгновенье двери открылись. Лейтенант Воронова пропустила нас вперёд, и когда я прошёл мимо, то ненароком окинул взглядом её фигуру, задержавшись на груди. Девушка зашла вслед за нами, нажала последнюю цифру, тринадцать, суеверных тут явно не было. Дверь закрылась, и мы поехали.

Лифт оказался не скоростной, так что путь наверх занял у нас пару минут, которые мы провели в молчании. Вернее, почти провели.

Воронова стояла к нам спиной, а стены были покрашены простой белой краской, так что видеть она нас точно не могла.

Пользуясь этим я левой рукой показал Ивану цифру четыре, а потом сделал известный всем жест правой. Сжатый кулак с вытянутым большим пальцем. Медведев в ответ на это только в очередной раз покачал головой и закатил глаза. А вот Воронова внезапно сказала:

— Алексей Васильевич, мой дар позволяет видеть мне на триста шестьдесят градусов. Так что, если не хотите, чтобы я переломала вам пальцы, опустите руки и смотрите прямо перед собой.

Да уж, некрасиво получилось, но что уж теперь. почему-то её слова вогнали меня в краску, как будто меня поймали на чём-то постыдном. Даже странно.

По счастью раздался мелодичный сигнал, лифт остановился, и двери открылись. Воронова, не глядя на нас (теперь понятно почему), вышла и повела нас по короткому коридору.

Здесь было несколько дверей, возле каждой из которых стояли часовые, у всех по паре, а у одной аж четверо. Вот у этой