То-то Альзиенна так нервничала, так из рук вон погано лечила его — она попросту испугалась. Не рассчитывала увидеть его живым. А может она кое-как выполнила свою работу, надеясь, что это добьет его? Сколько же вопросов и ни одного ответа!

— Нет, — буркнул вожак, сверля Фелиссандра взглядом, — второй раз ту же работу мы делать не будем. И в город не пойдем. А Сандир к нам больше не придет. Я не буду жертвовать вами. Зачем? Второй раз меня об этом не просили. Пусть сам теперь справляется.

— То́ррво, а давай его сожрем, — с придыханием выдохнул еще один вогр, подсаживаясь поближе, на его губах поблескивала слюна, — он сам пришел. Мы можем. Никто не узнает. Он один.

Вместо ответа вожак отвесил соплеменнику такую оплеуху, что тот брякнулся на спину и недовольно взвыл.

— Не сожрем! — Рявкнул Торрво. — Хочешь умереть в огне? Иди и жри. Сам. Разрешаю.

Вогр с недовольным кряхтением встал на четвереньки и поспешно уполз куда-то в тень. Фелиссандр с тревогой подумал, что уже явно миновал полдень. Надо бы поторопиться.

— Погоди, Торрво, — осторожно проговорил он и протянул руку раскрытой ладонью вверх, показав жест мира и безопасности, — ты говоришь, вас подкупил Сандир? Он хотел моей смерти?

— Он хотел, — утвердительно пророкотал вожак и кивнул для пущей убедительности, — дал денег. Сказал — не уродовать. Убить.

Ясно. Папочка хотел, чтобы его легко опознали.

— А девушка …, — парень потер лоб, подбирая слова, — там была девушка. Она лечила меня. Помните ее?

— Красивая, — грубое лицо вогра вдруг расплылось в улыбке, — как цветок. Но вся пропиталась запахом зелий. Невкусно.

— А что вам Сандир сказал про эту девушку? — Спросил Фелиссандр, пытливо глядя в лицо вожаку. Тот пожал плечами, все еще предаваясь грезам о девушке.

— Не трогать. Она должна была подойти к тебе. И уйти. Невредимая. Все. Мы должны были убить только тебя.

Что ж, картинка складывается, подумал Фелиссандр и на душе у него вдруг стало тягостно. Он всю жизнь надеялся, что отец лишь пытается проявлять к нему строгость, подобающую родителю. И тут вдруг оказывается, что отец по-настоящему ненавидел его все это время. Но за что?

— Она сняла с меня артефакт, — Фелиссандр легонько постучал себя по груди кончиками ободранных пальцев, — ты видел это?

— Мне все равно, — равнодушно ответил тот и вдруг вытянулся в струну, внимательным взглядом рассматривая тело Фелиссандра, которое виднелось сквозь изодранную рубаху, — я тебя рвал. Кусал. Драл когтями. Сильно. До смерти. Где отметины?

Фелиссандр опустил голову и осторожно раздвинул лохмотья на груди, демонстрируя гладкую кожу. Вогры вдруг оживились, загомонили, затолпились вокруг него, недовольно взвизгивая и покусывая друг друга за уши.

— Нету … ничего … гладко как у детеныша, — шептали они. Вожак Торрво вдруг с рыком оттолкнул всех назад.

— Свет! Закрываете. — Он прищурился и придирчиво осмотрел Фелиссандра еще раз. — Где раны? Следы, шрамы, отметины — где? Мои когти — как камень и зубы как камень. Они навсегда оставляют глубокие рвы. Почему ты гладкий как младенец?

— А-а-а … это та девушка, она знахарица, — пояснил Фелиссандр и принялся застегивать изодранную рубашку, что не сильно спасало ситуацию, — умелая знахарица, я бы сказал. Она меня вылечила.

Вогры забормотали, зашумели еще сильнее, пока резкий окрик вожака не принудил их к молчанию.

— Продай ее нам, — безапелляционно заявил вожак, — нам нужна такая знахарица. Мы все время воюем за эти земли с другими вограми, с орками, с троллями. Всегда много раненых. Кто-то совсем умирает от ран. Нам она нужна. Продай.

Фелиссандр покачал головой:

— Нет. Она не моя собственность, чтобы я мог такое сделать. Да и не думаю, что она захочет вас лечить. К тому же, скорее всего ее магия вам не подходит.

Он вытер испарину со лба, понимая, что Альзиенну — или как там ее зовут по-настоящему — нужно спасать от этих тварей. Ох, не к добру они ею заинтересовались!

— Продай, — упрямо гнул свою линию вожак, сжимая и разжимая кулаки, в глазах его загорелся звериный огонь, — она нам нужна.

Фелиссандр видел, что он готов вот-вот обратиться в зверя.

— Я не могу, — он с нарочито беспомощным видом развел руками, — она не моя. Я даже не знаю, где она.

Он встал на ноги, понимая, что убивать его не собираются.

— Так, ладно, мне нужно идти. Провожать меня не нужно — до города доберусь сам. Главное больше не нападайте на меня, а то ведь я могу и огонька добавить, — он выразительно приподнял руку и в ладони его заплескалось яркое пламя. Как и всякие дикари, вогры испытывали к огню смешанное чувство восторга, ужаса и преклонения, поэтому они немедленно отпрянули.

— Иди, — недобрым голосом велел вожак, — но больше сюда не ходи.

Кивнув на прощанье, Фелиссандр прошел сквозь разомкнувших свои ряды вогров и, не оглядываясь, направился в сторону города. Дождавшись, когда он отойдет достаточно далеко, вожак поманил к себе хромого:

— Вотан, иди за ним. Найди ту женщину. Приведи ее к нам. Следи за этим, но осторожно. Не показывай себя в городе. Будь охотником.

Тот кивнул, встряхнулся, припал к земле и обернулся огромным зубастым зверем, покрытым лохматой шерстью. Его цвет полностью совпадал с цветом бурой земли и серых камней, которые были здесь везде, а горбатая спина напоминала валун. Вотан припал брюхом к земле и неслышно заскользил, догоняя Фелиссандра. Торрво проводил его взглядом и кивнул. Хороший целитель удваивает выигрыш в битве, сохраняя жизни воинам. А настолько хорошая целительница позволит им завладеть всеми окрестными землями. Возможно даже — даст достаточно сил отогнать подальше троллей и занять их пещеры. Славно. Хорошо. Он дернул щекой в кривой улыбке, с довольным видом улегся на землю и захрапел.

Глава 57

Король сидел в ужасно неудобной позе. Он морщился и тер, тер, тер глаза рукой. Наконец, отняв руку от лица, спросил ослабевшим голосом:

— Это точно, Сандир? Ты уверен?

Первый советник кивнул головой — печально и торжественно.

— Увы, мой светлый милорд, это все так. Я имел возможность наблюдать происходящее при помощи магии, вы же знаете — она не обманывает.

Король скорчил гримасу, полную ярости и отчаяния, затем вздохнул.

— Но он же мой брат. — С недоумением произнес он. — Он не мог. Да и потом — ему всего пятнадцать лет! Какие там мозги в этом возрасте?

— Вспомните, ваша великая светлость, в каком возрасте вы возглавили первую военную кампанию — вам было всего на полгода больше, чем Рикканту сейчас. А между тем амбиций у вас хватало —