— Могли бы и упомянуть.

— Пока рано, господин президент. Может, и вообще не придется, но сейчас уж точно ни к чему.

— В таком случае мы поняли друг друга, — сказал Беркуист.

— Да, сэр. Необходимость.

— Хэльярд мог бы понять. Он — солдат, у него практический склад ума. Но Брукс не понял бы — под личиной дипломата в нем живет несгибаемый моралист.

— Я это понял, поэтому и не стал уточнять нынешний статус Хейвелока.

— Он остается тем же, что и был на Коль-де-Мулине. Если он разоблачит тайну Коста-Брава, это переполошит Парсифаля больше, чем все наши проверки в госдепе. Хейвелок — в центре проблемы с самого начала.

— Я все понимаю, сэр.

— Однажды во время Второй мировой войны, — задумчиво произнес Беркуист, глядя на пустой белый экран, — Черчилль оказался перед жуткой дилеммой. Союзной разведке удалось расшифровать код немецкой шифровальной машины «Энигма». Это достижение означало, что стратегические решения Берлина могли быть перехвачены, тысячи и тысячи жизней — а в конечном итоге, может быть, и миллионы — спасены. И вот поступило сообщение, что немцы готовят массированный воздушный налет на Ковентри, причем это сообщение прошло только по «Энигме». Но признать то, что оно стало известно, начать эвакуацию города или хотя бы усилить оборону означало обнаружить, что загадка «Энигмы» решена... Ковентри был наполовину сметен с лица земли, но тайна осталась тайной. По тем же причинам мы не имеем права разглашать секрет Коста-Брава. На карту поставлены миллионы жизней. Найдите Хейвелока, господин заместитель госсекретаря. Найдите его, и пусть он умрет. Возобновите приказ о его казни.

Хейвелок понял, что его заметили. Какой-то человек поспешно опустил газету в тот момент, когда Майкл шел по огороженному канатом проходу из зала прилета авиакомпании «Эр Франс» к паспортному контролю аэропорта имени Кеннеди. Благодаря своему дипломатическому статусу он был освобожден от таможенного досмотра, что обеспечивало быстрое прохождение всех формальностей. Его небольшой чемодан был заклеен лентой, на которой красовалась надпись «Дипломатический». После того как он выйдет в общий коридор, предъявив свое удостоверение члена французской делегации ООН, первым делом необходимо уничтожить документы, которыми снабдила его Режин Бруссак. На контроле все будут очень просто: реально существующее имя будет сверено со списком. Майкл заявит, что не имеет другого багажа, после чего будет свободен для того, чтобы приступить к своим поискам, или для того, чтобы быть убитым в Соединенных Штатах.

Итак, чтобы обезопасить Режин Бруссак, а в конечном итоге — и самого себя, он должен как можно скорее избавиться от фальшивых документов. Затем следует установить личность типа с газетой. Мужчина с сероватым цветом лица неторопливо поднялся со своего кресла, сложил газету, сунул ее под мышку и направился к внешнему, заполненному людьми коридору, параллельному переходу, ведущему к сомнительной свободе. Кем может быть этот человек?

Если он это не узнает, то не исключено, что его убьют раньше, чем он начнет свои поиски или доберется до промежуточной станции в лице Джекоба Хандельмана. Этого допустить ни в коем случае нельзя.

Чиновник в форме иммиграционной службы был вежлив и проницателен. Все вопросы он задавал, глядя прямо в глаза Хейвелоку.

— У вас больше нет багажа, сэр?

— Нет, месье. Всего лишь одно место, которое перед вами.

— Следовательно, вы не намерены оставаться долго на Первой авеню?

— Сутки, может быть, двое, — ответил Майкл, сопроводив свои слова чисто галльским пожатием плеч. Une conference.[50]

— Я уверен, что ваше правительство организовало для вас доставку в город. Не хотите ли вы дождаться прибытия оставшейся части делегации?

Чиновник работал просто прекрасно.

— Прошу прощения, месье, но вы вынуждаете меня пойти на откровенность, — смущенно улыбнулся Майкл. — Меня ждет одна леди, мы так редко видим друг друга. Возможно, в ваших документах отмечено, я несколько месяцев работал на Первой авеню в прошлом году. Я очень спешу, mon ami, и думаю только об одном, как побыстрее выбраться отсюда.

Чиновник сверился с каким-то списком и, неторопливо потянувшись к кнопке, снизошел до улыбки в ответ на широкую улыбку Майкла.

— Всего доброго, сэр, — сказал служащий иммиграционной службы.

— Премного благодарен, — ответил Хейвелок, поспешно минуя автоматически отодвинувшееся металлическое заграждение.

Vive les amoues des gentilshommes feaxais[51], подумал он.

Мужчина с серым лицом стоял в очереди около телефонов-автоматов. Все аппараты были заняты. Он немедленно достал газету и развернул ее перед собой. Итак, он не успел позвонить, и в данных условиях это самое лучшее, на что мог рассчитывать Майкл.

Хейвелок быстро прошел мимо этого человека, глядя прямо перед собой. Затем он сразу свернул налево в широкий коридор, заполненный пассажирами, торопящимися к выходу на посадку. Людей здесь было гораздо меньше, и большинство из них — в форме различных авиакомпаний.

Еще один левый поворот. Этот коридор был длиннее и еще уже. Навстречу попадались немногочисленные мужские фигуры в рабочих комбинезонах и светлых рубашках с закатанными рукавами. Майкл оказался в административной зоне грузового комплекса. Ни пассажиров с чемоданами на колесиках, ни бизнесменов в деловых костюмах с портфелями, ни общественных телефонов. Одни голые стены и редкие застекленные двери.

Наконец он нашел мужской туалет с надписью «Только для служащих аэропорта». Майкл толкнул дверь и оказался в просторном помещении, облицованном керамической плиткой. На дальней стене гудела пара вентиляторов. Окон в туалете не было. Слева — ряд кабинок, справа — писсуары и умывальники. У одного из писсуаров стоял человек в комбинезоне с фирменной надписью «Эксельсиор эрлайн катерерз». Из кабинки раздался звук спускаемой воды. Хейвелок подошел к одному из умывальников и пристроил чемодан под раковиной.

Человек отступил от писсуара, застегнул молнию и взглянул на Майкла. Его взгляд задержался на дорогом темном костюме, только вчера купленном в Париже. Затем с независимым видом, говорящим «а я все-таки вымою руки, господин начальник», он подошел к ближайшей раковине и пустил воду.

Из кабинки выскочил еще один, на ходу застегивая ремень и чертыхаясь себе под нос. Судя по пластиковой карточке на груди, он был бригадиром грузчиков; люди его положения вечно куда-то спешат.

Мужчина в комбинезоне вытянул бумажное полотенце из сверкающего хромом устройства на стене, вытер руки и швырнул жесткую коричневую бумагу в корзину для мусора. Затем он открыл дверь и вышел в коридор. Хейвелок успел подскочить к ней раньше, чем она захлопнулась, придержал и выглянул в коридор.