Троцкий выступил на конференции с сообщением о положении на фронтах, в котором признал, что в Польше получилась «одна из величайших катастроф, которые когда-либо мы переживали на наших военных фронтах». Доклад, однако, был очень уклончивым, в том смысле, что в причины поражения оратор не вдавался. Делегаты не были удовлетворены объяснениями Троцкого. В заключительном слове Троцкий вступил в дискуссию с выступавшим ранее Сталиным, который был тоже очень осторожен, прямо не упрекал Троцкого, но косвенно пытался его скомпрометировать, заявляя, что под Варшавой «командование подвело нас». Троцкий стал отвечать. Осторожные тона постепенно сменились резкими. Троцкий сказал, что Сталин рисовал положение на фронте в розовом цвете. Сталин вновь взял слово, теперь уже по «личному вопросу» и вступив с Троцким в перепалку [907]. Это было первое открытое столкновение Троцкого и Сталина.

Осознав нереальность планов нового наступления на Польшу, Ленин присоединился к позиции Троцкого о необходимости установления мирных отношений с этой страной, по крайней мере на данном этапе. Советскую делегацию возглавляли близкий к Троцкому Иоффе (от РСФСР) и старый знакомый Троцкого, сотрудничавший с ним за несколько лет до того в издании социал-демократических газет в Париже Д.З. Мануильский (от Украины). Согласно подписанному перемирию, а затем Рижскому мирному договору от 12 октября 1921 г., граница между советскими республиками Украиной и Белоруссией, с одной стороны, и Польшей, с другой, прошла значительно восточнее линии Керзона. Планы победоносного похода на Германию рухнули. Не только в Германии, но и в Польше не произошли революционные восстания. Горизонт перманентной революции все более отдалялся. «Мир с Польшей подписан, – говорилось в приказе Троцкого от 13 октября 1920 г. по поводу подписания перемирия. — Дорогой ценой крови Красная армия получила этот мир… Нам нужны мир и труд. На пути стоят врангелевские банды» [908].

В ноябре 1920 г. армия Врангеля была вытеснена из Крыма и эвакуировалась на британских и французских кораблях в Турцию. В следующие два года завершились военные действия на Дальнем Востоке. Гражданская война закончилась. Советская власть вышла из нее победительницей, но ряд территорий, ранее принадлежавших Российской империи, за годы войны провозгласили свою независимость и образовали самостоятельные государства. Это были новые геополитические реалии, с которыми Троцкому приходилось считаться. Перманентная революция на время была отложена на полку истории.

После Октябрьского переворота, хотя сам переворот прошел относительно бескровно, Троцкий пришел к выводу, что народного восстания масс против старого режима в отсталой крестьянской России не произошло и «открытая Гражданская война», как форма сопротивления населения большевикам, – фактор, с которым придется считаться революционной власти. Эти слова — «открытая Гражданская война» — были впервые произнесены Троцким в докладе о текущем моменте, с которым он выступил на заседании Совнаркома 28 ноября 1917 г. Именно в этом духе Троцкий предложил Совнаркому принять текст воззвания, проникнутого классовой ненавистью и обращенного ко всем трудящимся [909].

Гражданская война должна была, по мнению Троцкого, стать формой террора против населения с целью заставить его отказаться от каких бы то ни было попыток не только восстановления демократических учреждений, но и малейших посягательств на самостоятельные действия. Этой же цели служил проект Декрета о революционных судах, который по поручению Совнаркома 16 ноября 1917 г. выработала комиссия с участием Троцкого и о котором он доложил на заседании правительства уже 22 ноября. 3 декабря Троцкий предложил «следить за буржуазной печатью, за гнусными инсинуациями и клеветами против Советской власти и опровергать их». Решение о полном запрещении неугодных печатных органов у Троцкого, еще совсем недавно (до октября 1917 г.) настаивавшего на полной свободе печати, пока не созрело, и принятое постановление было не просто половинчатым, а куцым: организовать в помещении Смольного стол вырезок из буржуазных газет [910].

Как во все времена и во всех странах, революции нужны были деньги. Большевики в них нуждались подобно старому режиму. 30 ноября 1917 г. Совнаркомом рассмотрел проект, представленный Троцким и В.Д. Бонч-Бруевичем, о всеобщей реквизиции золота и установлении премий за его обнаружение. За доносы и другие способы содействия властям в этом вопросе доносчикам выдавалась премия в размере 1 % рыночной стоимости конфискованного богатства [911]. Тем временем в стране все более обострялась продовольственная ситуация. Новые руководители вынуждены были думать об обеспечении хлебом жителей городов, особенно Петрограда и Москвы, где большевики пользовались поддержкой сосредоточенных там солдат и рабочих. Если московские лидеры, в частности Рыков, смогли худо-бедно наладить товарообмен с югом и избежать голода, то в Петрограде и других северных городах, а также в центральной части страны ситуация с хлебом оставалась крайне тяжелой. Несколько раз, начиная с 23 декабря 1917 г., на заседании Совнаркома намечалось заслушать доклад Троцкого о создании Продовольственного совета при Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ). Неясность ситуации, полная неразработанность вопроса, непонимание, какие функции будет выполнять новый орган, и возникающие неувязки не давали возможности рассмотреть этот вопрос, который переносился с одного заседания на другое. И только в январе 1918 г. Продовольственный совет был, наконец, образован, а 31 января под председательством Троцкого учреждена в дополнение к нему Чрезвычайная комиссия по продовольствию, которой были предоставлены неограниченные полномочия «по принятию экстренных революционных мер в этих целях» [912].

Своего рода манифестом непримиримой политики советской власти стал доклад Троцкого на Московской городской конференции РКП(б) 27 марта 1918 г. [913] Троцкий признавал, что власть переживает период «великой заминки, больших затруднений», что не только крестьянство, но и рабочий класс проявили «известное тяготение к соглашательству», что преодолеть его можно только самыми суровыми средствами. Хотя аграрно-продовольственный вопрос Троцкий упоминал лишь мимоходом, он не преминул презрительно сказать о «мужицком быте», который в новых условиях превращал крестьянина в личность, полагающую, что она — центр мироздания. «Отсюда разлив дезорганизаторских настроений, индивидуалистических, анархистских, хищнических тенденций», – указал Троцкий, объявляя мужику жестокую войну. Крестьянин как личность для Троцкого становился классовым врагом.