Совершенствование законодательной базы деятельности детских приютов способствовало увеличению их количества. Число попечительств и благотворительных обществ ведомства возросло с 82 в 1892 г. до 92 в 1895 г. количество учреждений призрения, входивших в названную структуру, возросло со 138 в 1892 г. до 158 в 1895 г. Число призреваемых детей увеличилось с 12 421 в 1892 г. до 13 279 в 1895 г.[722] – более, чем на тысячу человек.

Расширение и совершенствование деятельности детских приютов привело к необходимости создания единого управленческого органа. В январе 1898 г. воссоздан комитет главного попечительства. Его главной задачей стало «…изыскание и обсуждение мер и средств, как для поддержания, развития и улучшения существующих в России приютов и для учреждения новых заведений, так и вообще для организации и обеспечения возможно более правильной и плодотворной постановки дела призрения, воспитания, обучения и профессионального образования неимущих детей и приготовления их к производительному труду»[723]. Чтобы члены комитета лучше понимали стоявшую перед ними задачу, по указанию главноуправляющего ведомством императрицы Н. А. Протасова-Бахметева была отпечатана и роздана членам комитета к его первому заседанию брошюра «ведомство детских приютов и его задачи». Это был своего рода справочник, содержавший краткий исторический очерк деятельности приютов ведомства, рассуждения о задачах призрения детей вообще и некоторые статистические сведения.

Для привлечения заинтересованных ведомств, учреждений и лиц к обсуждению вопросов благотворительности и призрения канцелярией по управлению детскими приютами с 1897 г. начал издаваться «вестник благотворительности» под редакцией историка, историографа Ведомства императрицы Марии Е. С. Шумигорского. Журнал был ведомственным изданием, но вскоре приобрел общероссийское значение. К сотрудничеству в нем широко привлекались специалисты в области призрения: юристы, историки, организаторы благотворительности, руководители учреждений, а также представители общественности и органов государственной власти. Современный исследователь отмечает, что «…благодаря высокому теоретическому уровню, он сумел стать одним из интереснейших журналов России»[724]. «вестник благотворительности» выходил, однако, всего пять лет. В 1902 г. он прекратил свое существование из-за отсутствия средств на издание. Частных благотворителей к его финансированию привлечь не удалось, а выделить деньги из сумм, находившихся в распоряжении центрального управления ведомства императрицы, власть не посчитала нужным.

В конце XIX в. по решению комитета главного попечительства детских приютов на местах началось издание отчетов губернских и уездных попечительств (там, где для этого имелись возможности). Как и прочие публикации ведомства императрицы, эти отчеты были призваны демонстрировать заботу самодержавной власти о подданных. В тоже время опубликованные отчеты способствовали популяризации детских приютов, знакомили общественность с формами и методами их работы. Кратковременное издание «вестника благотворительности» было попыткой выйти за рамки популяризации, включиться в обсуждение сложнейших вопросов социальной политики. Инициативу в этом деле неслучайно проявило именно ведомство детских приютов. Воспитательные дома, женские институты и другие учреждения ведомства императрицы, не имевшие аналогов в остальных благотворительных ведомствах и обществах, могли позволить себе оставаться в гордом сознании собственной исключительности. Детские приюты, напротив, по форме были самыми распространенными в России учреждениями для призрения детей. Объективно это заставляло обращать внимание на «конкурентов» и не стоять в стороне от обсуждения вопросов социальной политики.

В конце XIX столетия ведомство детских приютов активизировало работу по поиску новых источников финансирования. В ноябре 1895 года был создан «главный комитет для сбора пожертвований в пользу детских приютов Ведомства учреждений императрицы Марии», сосредоточивший в своих руках все виды денежных поступлений. Особенно широкое распространение получил кружечный сбор. Кружки для пожертвований выставлялись как столичными советами детских приютов, так и попечительствами. Наиболее активно кружечный сбор внедрялся Московским советом. Например, в 1898 г. по согласованию с Министерством путей сообщения на всех московских железнодорожных станциях и пароходных пристанях установили около 3000 кружек[725].

В том же году ведомство императрицы Марии выпустило в продажу так называемые благотворительные письма с объявлениями. Письмо представляло собой лист бумаги или «бланк», по краям которого помещались «…за определенную, весьма недорогую плату, разного рода торгово-промышленные и другие объявления»[726]. Остальная часть листа предназначалась собственно для письма. Для местных или городских писем бланк стоил 4 коп., для «загородных» – 5 коп. Письмо складывалось вчетверо и скреплялось без конверта. На него ставился 5-копеечный (для местных писем) либо 7-копеечный (для общероссийских) почтовый штемпель. На лицевой стороне письма помещалась надпись: «Чистый доход поступает в пользу детских приютов Ведомства учреждений императрицы Марии»[727]. Для распространения благотворительных писем при канцелярии было учреждено Управление по их выпуску и продаже. При местных попечительствах разрешалось открывать специальные отделения. Для сбора коммерческих объявлений, помещавшихся по краям бланков, местные отделения могли привлекать уполномоченных. Им запрещалось принимать наличные деньги за подачу объявлений, но в случае успешной работы они могли рассчитывать на комиссионные.

Для пополнения финансов ведомством детских приютов изыскивались любые возможности. Почетные попечители и старшины, а также руководящие должностные лица советов, попечительств и непосредственно приютов носили особый нагрудный знак. Решено было распространить право ношения этого знака на всех служащих по детским приютам, но за особую плату. Это признавалось выгодным, так как фирма, изготовлявшая знак, за оптовые заказы предоставляла большие скидки. Руководство ведомства настойчиво изыскивало не только деньги, но вообще любые материальные ценности, которые могли найти применение в приютах. Примером может служить обращение директора канцелярии О. К. Адеркаса к министру финансов С. Ю. Витте с просьбой о передаче в распоряжение детских приютов конфискованных на таможне товаров. Их предписывалось продавать с аукционных торгов, а если таковые не продавались с двух торгов – уничтожать. Обратив на это внимание, О. К. Адеркас в 1903 г. направил Витте письмо, в котором, в частности, указывал: «ныне до сведения Центрального Управления приютов дошло, что в действительности многие товары, назначенные в аукционную продажу, даже после двух торгов остаются непроданными и, что весьма многие товары и предметы, подлежащие уничтожению, с большей пользою могли бы быть употребляемы для нужд детских приютов»[728]. В ответ Витте уведомил Адеркаса, что не видит к этому препятствий. Таможням было дано указание иметь в виду при распределении непроданных товаров «…также местные детские приюты Ведомства учреждений императрицы Марии…»[729]. Товары передавались местным попечительствам под расписки, с запрещением использовать их в коммерческих целях.

Ведомство учитывало любые, на первый взгляд, незначительные мелочи, чтобы привлекать не только финансовые и материальные средства, но и лиц для службы в приютах. В частности, советы и попечительства охотно брали на службу отставных армейских офицеров в качестве строгих и требовательных администраторов и надзирателей. В 1898 г. высочайшим повелением отставным офицерам было разрешено служить в детских приютах Ведомства императрицы Марии, сохраняя военный мундир и классный чин, полученные на службе, что для бывших военных было более престижным.