— Пить чай с сахаром — дурной тон! — сурово молвила мисс Виктория, и молодой человек отдернул руку от фарфоровой сахарницы. Отхлебнул голимого, отодвинул чашку.

— Мне, как я понял, вопросы задавать не положено?

Секретарь неспешно, с пониманием дела, испила из своей чашки, помедлила немного.

— Не положено. И не советовала бы. Вы в сложном положении, мистер Перри. Огромный перерасход средств при не слишком впечатляющих результатах.

Телеграмма с магическим «Деньги тратьте» лежала в кармане пиджака, но молодой человек предпочел промолчать. Хвастаться нечем. Вот если бы он, к примеру, завербовал Антонио Строцци, полковника и чемпиона!

— Претензии к вам, мистер Перри, Фонд не будет предъявлять исключительно с учетом сложившихся непростых обстоятельств. Но посылать деньги на лечение агента иностранной разведки — это все-таки перебор.

Руки сжались в кулаки, и молодой человек поспешил спрятать их под стол. Вдруг не заметит?

— Не надо нервничать! — взгляд-огнемет не знал преград. — Вы вели себя очень неумно, мистер Перри. Если бы сейчас шла война — настоящая война! — вы бы попали под трибунал.

Уолтер встал, одернул пиджак.

— А мне все равно. Отдавайте под трибунал, мисс Виктория! Закончу отчет — и поеду не в Гавр, а в Италию, на несколько дней. Анна…

Вздохнул, пытаясь справиться с болью.

— …Анна Фогель не в самом лучшем… состоянии. Но я должен ее увидеть! Если будет возможность, отправлю в США. Денег у меня хватит, не хватит — займу. А уволите из Фонда, в порт грузчиком пойду, как мой дед.

Взгляд-огнемет погас. Мисс Виктория пододвинула чашку поближе.

— Во-первых, прошу присесть. Во-вторых, мистер Перри, соображения по будущей операции подаются не в устной, а в письменной форме.

Подождала, пока молодой человек сядет, отхлебнула чаю.

— Поезжайте! Фонд берет расходы на себя. Госпожа Фогель, насколько я знаю, участница восстания 1927 года? Это хорошо, оформим ей вид на жительство как политической беженке. Действуйте, мистер Перри!

Уолтер собственным ушам не поверил.

— Простите?

Мисс Виктория взглянула равнодушно.

— В моем прощении вы, кажется, не нуждаетесь. Хотите делать глупости, Квентин Дорвард? Делайте, руководство не против. А все остальное совершенно вас не касается… Допивайте чай, нам многое еще надо обсудить.

Уолтер Квентин подвинул чашку поближе, взялся… Отодвинул прочь.

— Все-таки, мисс Виктория, спрошу. Ответите, не ответите, дело ваше. Проехал я по Европе, нашумел, книжками этими дурацкими всех перепугал. А что в итоге? Мировая война? Планета Аргентина врезается в Землю? Кто же мы все после этого? Кто?! Нас же всех расстрелять надо!

Не кричал, говорил негромко, последние слова еле из себя выдавил, на шепот перейдя. Секретарь конечно же услыхав, кивнула согласно:

— Трибунал решит — рядом у стенки станем. Мне, мистер Перри, не впервой. Но пока мы делаем свою работу. Мировой войны в ближайшие два года не будет. Гитлер выступил слишком рано…

— Прыгнул! — вырвалось у Перри.

— Именно. Вермахт пока еще слаб, у немцев в Чехословакии огромные потери. По слухам, чехи применили какое-то новое оружие. Немецкая колонна, пехота и бронетехника, погибла полностью — по ней словно катком проехали…

Молодой человек невольно вздрогнул. Секретарь заметила, улыбнулась кончиками губ.

— Исключительно по слухам, мистер Перри! Думаю, через некоторое время объявят о перемирии и созыве международной конференции по вопросу о Судетах. Опять-таки по слухам, она состоится в Мюнхене. Земля и Аргентина разошлись курсами, мистер Перри!

Уолтер задумался. Вроде бы все правильно. Или нет?

— В ближайшие два года, значит? А потом? Аргентина на новый виток пошла?

2

Полковник Антонио Строцци достал из портфеля пакет в плотной бумаге, повертел в руках.

— Как хотите, мистер Перри! Мое дело — предупредить. Я бы не верил госпоже Фогель, даже если бы за нее поручились все двенадцать апостолов разом.

Отдал, брезгливо поморщился:

— Хотите взять с собой собственную Смерть — валяйте. Паспорт, виза, медицинские справки, все подлинное. Только не жалуйтесь потом.

Уолтер почти не слушал — дышал. Слева и справа — цветущий тамариск, зеленые листья-чешуйки, розовые соцветия. Аллея тянулась от монастырских ворот в самое сердце огромного старого сада. Невольно вспомнилось: тамариск — Божье дерево.

Рай! И Змий в Раю.

— Мистер Перри! — Строцци отошел назад, взглянул снисходительно. — Не улетайте в Эмпирей, рано. У меня секретное послание вашему руководству. Отдам потом, а то еще потеряете. Ох, как хочется отвести вас прямиком к Дуче, пусть на вас орет, а не на меня.

Бывший сержант с сожалением отвел взгляд от розового буйства. — Так вам и надо, синьор полковник. А если в ухо даст, вы даже блок поставить побоитесь.

Бывший чемпион внезапно рассмеялся.

— Не побоюсь! Ладно, катитесь, я у ворот подожду.

Уолтер Перри повернулся к полковнику спиной и забыл о нем.

Пора!

Тамарисковая аллея шагнула ему навстречу. В горячем летнем воздухе еле заметно витал запах мускуса. Ветви, зеленые и розовые, провожали, неслышно колеблясь в такт его движений. Уолтер не спешил, шел медленно, по сторонам не смотрел — только вперед, в узкий просвет между аккуратно подстриженными деревьями.

Самое легкое — позади. Дальше — самое трудное, неподъемное.

Зелено-розовый рай, синее итальянское небо, скрип гравия под подошвами. Аллея никак не хотела кончаться, молодой человек невольно ускорил шаг. И Рай отпустил его.

Лужайка. Зеленая подстриженная трава. Девушка в инвалидном кресле. Зеленый, в цвет травы, халат, белая шапочка на голове. Чужое неузнаваемое лицо, незнакомый взгляд серых глаз. Лишь веснушки на носу остались прежними.

Он остановился, не решаясь подойти ближе. Девушка повернулась, взглянула удивленно.

— Добрый… Добрый день! Вы… Вы ко мне? Я еще очень плохо… плохо говорю, извините.

— Здравствуйте, госпожа Фогель!

Надо было улыбнуться — и он улыбнулся.

Анны больше нет…

* * *

— Вы… Вы господин Перри? Очень странно… Мне сказали… Господин Перри — отставной военный, филантроп. Оплатил… Оплатил лечение в этом монастыре. Тут очень-очень хорошо. Думала — старый, полковник или… Или даже генерал. А вы такой молодой!

Уолтер смотрел, как незнакомая девушка пытается улыбаться, кивал в ответ, слушал, не перебивая. «Если ты веришь в чудо — верь», — сказала ему сероглазая. Чудо случилось — она жива. Он просил о большем, но, вероятно, оказался недостоин.