«Надо поискать Ивана по клубам», — решил он, сидя на скамеечке в одном из дворов, расположенных неподалеку от высотки. Тут затрезвонил сотовый телефон.

— Да, Полиночка, — ответил мужчина, моргая левым глазом, в который, скатившись со лба, попала капля пота. — Я уже закончил на сегодня… Все хорошо… Какие предчувствия?.. Чушь это все, полная чушь! Мне надо будет задержаться еще на день, может, на два… Ладно-ладно, я постараюсь выполнить работу за день и послезавтра выехать… Я жутко соскучился… Я люблю тебя так же сильно, поэтому и приехал сюда, ведь это необходимо… Ради нас… Мама пошла к соседке? Зачем?.. Аааа… Что еще она раздать хочет?.. Нет-нет, мне ничего из отцовских вещей не нужно… Как память я оставлю фотоснимки, возможно, часы… Ну, конечно, кольцо я возьму… Ты как?.. Ничего, когда еще у тебя будет возможность предаваться лени и смотреть бестолковые телевизионные программы… Вот и отдыхай… Ничего, я приеду, и станет веселее, я обещаю… Как ты думаешь, стоит позвонить маме, с ней поговорить?.. Купи ей карточку, раз так… Завтра?.. Ты в театр в чем пойдешь?.. Оно тебе очень идет. После спектакля мне перезвонишь, расскажешь, как прошло?.. Ладно, я тебя тоже целую… Пока.

Он посмотрел на дисплей, подмигнувший ему на прощание синим светом. Затем Толя убрал телефон, влажный от пота, выступившего на ладонях, в кожух.

— И я тебя люблю, — прошептал он, вздыхая.

Встав, мужчина пошел в метро, надеясь купить карту с указанием ночных клубов города. Он убрал со лба влажную челку, спрятал волосы за уши, снял очки. «А если тебя увидит кто-то из агентства, Олег Викторович например?» — закралась в голову мысль.

— Тогда я либо убью его, либо узнаю правду, — произнес мужчина вслух, не заметив, как от его слов вздрогнула идущая впереди него женщина с младенцем, висящим в «кенгуру».

1

Ночная жизнь большого города кипела, раскрашивая мегаполис в яркие неоновые цвета. Стробоскопические импульсные лампы, известные в мире наружной рекламы как лампы-вспышки, беспорядочно мигали прозрачным, красным, синим, желтым, зеленым. Дюралайт, змеей обвивавший колонны, деревья, рамы, двери, клумбы, расположенные вблизи клубов, поражал светотехническими возможностями. Вывески из оргстекла, сверхпрочного пластика и закаленного стекла соперничали с хромированными буквами, жестяными подложками и выполненными из другого металла средствами идентификации увеселительного заведения. Толик уже видел многие «лица» клубов, но лишь на глянцевых страницах специализированных журналов. Уже тогда его поражала красота и манящая бесшабашность вывесок. Сейчас же он осознал, что оригинал всегда лучше копии, фотографии, заменителя. За ночь, проведенную в поисках Ивана, он обошел все места скопления «ночного народа», какие смог. Он извел кучу денег на такси, устал объяснять, кого и зачем ищет. Поначалу он придумывал разные легенды: Иван ему друг по переписке, Иван его брат троюродный, одноклассник, любовник и прочие. К завершению своего напрасного марафона он выбрал одну версию, которая «на ура» прошла в паре предыдущих клубов — Иван, мол, назначил встречу бывшему однокласснику. Ему верили, и вопросы отпадали, начинались поиски. Тогда охрана или бармен вызывал администратора зала или официанта, знавшего всех постоянных клиентов в лицо и поименно, и просил проводить Толика к школьному другу, якобы заказавшему столик или танцующему где-то на танцполе. И почти сразу Анатолию объясняли, что подходящего под описание молодого человека нет и никогда не было в клубе, разве только раз в сто лет он тут появляется, да кто такого запомнит.

Поначалу Толик ходил из заведения в заведение, не задерживаясь нигде, но когда чувство бесперспективности его действий стало нарастать, превращаясь в уверенность, то он принялся заказывать напитки. В каждом новом месте он выбирал фирменный коктейль клуба, а если такового не было, то оплачивал тот, который ему пробовать не приходилось. Он пил из высоких бокалов на тонкой ножке, из рюмок, винных фужеров, из граненых стаканов. Опрокидывая в рот стакан, он прослушал историю о Вере Мухиной, сотворившей «Рабочего и Колхозницу» и Малевиче, небезызвестном авторе «Черного квадрата». Ощущая обжигающий вкус напитка, Толик узнал, что дизайн граненого стакана это дело рук творческого союза именно этих двух людей. Когда жидкость, раздражая горло, стекла огнедышащей массой в желудок, он вспомнил, что проходил это в университете. В другом клубе, потягивая коктейль, с консистенцией магазинной сметаны, содержащий в себе сливочный «Бэйлис», он привлек внимание продажной женщины, сидевшей за стойкой и ожидавшей клиента. Толя в двух словах доходчиво объяснил ей, что он не есть клиент. Решив заказать коктейль, основным ингредиентом которого было пиво, мужчина попросил упаковку соленых кешью. Они были единственной едой, проглоченной им за ночь.

Несмотря на количество выпитого, он не ощущал опьянения. Его голова, как казалось, была ясной, а походка ровной, его язык был остер, а расчеты точны. Возможно, одержимость противостояния злодейке-судьбе, исподтишка подставившей подножку, удерживала его состояние в норме, заставляя перемещаться от клуба к клубу, от вывески в виде пальм, под которыми предлагалось укрыться людям, жаждущим музыки в стиле реги, к истерично вспыхивающему красно-золотыми стробоскопическими импульсными лампами крыльцу приюта для поклонников рэйва. Одержимость найти ответ на мучавшие его вопросы, толкала его в танцующую массу, несмотря на заверения администраторов и официантов, сторожил-тусовщиков, барменов, охранников в том, что разыскиваемого им человека в данном клубе нет. Чем дольше продолжались его поиски, тем настойчивее он «прочесывал» фарш толпы, конвульсивно двигающийся под музыку. Он смотрел в лица людей и не видел того, кого хотел увидеть, отчего становился еще более одержимым. Он лавировал между мужчинами в цветастых рубахах, обтягивающих накачанные торсы майках, полуголых, одетых, как женщины. Он искал, не чувствуя усталости и опьянения.

В одном из клубов ему показалось, что он нашел его. Парень, очень похожий на Ивана, пританцовывая, удалялся в сторону лестницы, ведущей в туалет. Отпихнув в сторону девушку, обезображенную ярким макияжем, Толик поспешил следом, но, нагнав молодого человека на входе в уборную, увидел, что лицо того покрыто морщинами, волосы его седы, а взгляд безумен, как у пытающегося обмануть смерть смертника. Тогда, именно тогда и лишь на короткий миг Анатолий подумал, что проиграл: «Даже если я спрячусь от них, скроюсь в глуши лесной чащи, смерть, родившаяся от последних вздохов людей, погубленных мной, настигнет меня». Раздумывая, он совсем забылся, а между тем престарелый посетитель клуба с интересом разглядывал хорошо одетого молодого человека, рубашка которого подмышками, на груди и спине сменила цвет на более темный.

— Чего застыл, — отвлекая Толика, сказал старик. — Иди потеть дальше, и она обязательно клюнет!

Поняв услышанные слова по-своему, Анатолий развернулся и пошел к выходу из заведения. Он ненадолго задержался на крыльце, находящемся под кронами каких-то декоративных деревьев. Разглядывая темные в сгустившемся сумраке листья, совершенно не подсвеченные лампочками, он вдохнул посвежевший воздух. На короткое ночное время жара спала, чтобы с полуднем неистовствовать вновь.