Наверно, вид у меня был сейчас не самый лучший — несколько прохожих испуганно шарахнулись. Я мчался по тротуару, озираясь, — я искал, в какую бы щель мне забиться. И вдруг сердце радостно затрепетало.

Я увидел прочную металлическую дверь под козырьком. Рядом вывеска — шесть звездочек, вписанных в треугольник. И никаких надписей, все и без них ясно.

Передо мной был вербовочный пункт военного ведомства. С ходу я влетел в его дверь, и она захлопнулась, тяжело щелкнув автоматическим замком. Все, теперь можно перевести дух…

Я не очень долго ходил в Академию, но успел получить кое-какие знания. Мне было известно, что вербовка в действующую армию заменяет гражданину любое наказание. За этой прочной дверью — прощение всех грехов. Надеваешь солдатскую форму, и тебя уже не могут отправить на рудники и химкомбинаты. Выбирай сам, что лучше.

Не сказал бы, что мне очень хотелось снова в армию. Но передо мной было убежище, и я им воспользовался. Передохнуть, подождать, пока на улице все успокоится — вот что мне нужно. Потому что дрожали ноги, стекал пот по спине, легким не хватало воздуха.

Я представил, что случилось бы, не окажись перед глазами спасительной двери. Вот меня хватают «черные куртки», наваливаются, выламывают суставы, вот меня ведут по улице под хищные вопли добропорядочных граждан. И как меня угораздило в столь спокойном месте найти на свою голову такие приключения?

— Подойдите, — услышал я холодный женский голос.

Я увидел крошечное застекленное окошко в стене. Кто за ним сидит, разглядеть не удалось. Я медленно приблизился, дав возможность на себя посмотреть.

— Желаете пойти на службу в войсковое подразделение?

— Возможно, — сказал я. — Но сначала посмотрю, что вы можете предложить.

Я еще не собирался идти на службу, мне сейчас требовалось только выиграть время, пока уляжется беготня на улице.

— Повернитесь, пожалуйста, спиной.

Я повернулся, хотя сегодня был не самый подходящий день, чтобы показывать беззащитный затылок незнакомцам. Но служащая хотела всего лишь проверить мой номер.

— Нулевое холо, — услышал я.

— Как нулевое?! — У меня потемнело в глазах. — Проверяйте лучше, только что было шестое!

— У вас нулевое холо. Боюсь, не смогу вам много предложить с таким статусом.

Катастрофа… Я понял: они использовали дистанционные сканеры. Видимо, срисовали мой номер еще во время погони и тут же вынесли приговор. Долго ли умеючи?

— Образование, опыт боевых действий, беспорочная служба в официальном учреждении. — Невидимая собеседница перебирала мой послужной список, вытащив его из инфоканала. — Интересно, что нужно натворить, чтобы за одно утро лишиться шести ступеней?

— Желаете знать? — недружелюбно отозвался я.

— Необязательно. С учетом вашего статуса и предыдущего опыта, могу предложить только службу командного резерва в Особом корпусе дальней разведки.

— Это как?

— Вы выполняете функции обычного пехотинца. Но, если возникнет необходимость, для вас сформируют команду из резерва службы обезвоживания и вы станете ее командиром.

— Это значит, я повезу с собой чемодан сушеных человечков?

— Желаете отправиться немедленно или сначала уладите дела?

Нулевое холо… Что мне теперь делать на этой земле? Дышать сыростью в унылых казармах еще много-много лет. Толкаться в подземке каждое утро и каждый вечер. Есть влажную перетертую траву с картонных тарелочек. И все в одиночестве.

— Отправлюсь немедленно, — сказал я.

— За экстренную переправку через телепорт с вашего номера будет вычтено пятьсот уцим авансовым методом.

— Знаю, — усмехнулся я. Видят, что положение мое безвыходное, что не стану я уцим считать. Даже не говорят про заработок, все равно соглашусь. — А собственно, куда теперь меня?

— Пока на пересыльную военную базу. Там определят ваш дальнейший маршрут.

— Я хотел бы служить на Водавии. Я там уже был, у меня опыт…

— Ваше назначение произойдет на пересыльной базе. Вы готовы?

— Готов.

— Войдите в дверь, встаньте перед рамкой телепорта. По сигналу сделайте шаг вперед. На той стороне, если вас не встретят, следуйте по желтой линии. Счастливого пути.

— Эй, девушка! — позвал я, но мне не ответили. Такое впечатление, что я общался с роботом. Жаль, я еще хотел спросить, что она делает сегодня вечером.

Перед рамкой телепорта на меня нашел приступ какой-то жуткой тоски. Вот я и остался совсем один. Теперь уж точно никогда не увижу Щербатина. Впрочем, есть инфоканал, но не узнаю ли я там, что гражданин Щерба навсегда «выписан из системы»?

Выбора нет. Зажмурив глаза, я шагнул вперед.

* * *

Знакомые места, черт их побери! Все те же железные сараи и использованные носки по углам. Все везде одинаковое, словно весь мир — одна большая военная база. Все временное и неустроенное, будто олицетворение одного большого обещания: потерпите, ребятки, дальше будет лучше!

Предаваться ностальгии было некогда, поскольку меня буквально сразу взяли в оборот. Готовился к отправке какой-то транспорт, и меня уже включили в состав его пассажиров. Все делалось в страшной спешке. У меня проверили номер, наспех покормили, затем выдали комок хорошо знакомых серо-зеленых военных тряпок.

Наконец меня усадили перед небритым верзилой, который небрежно вставил ампулу в шприц-пистолет.

— Засушивать будете? — спросил я, засучивая рукав.

— Нет, группы развертывания только усыпляем.

— И сколько я буду спать?

— Пока не разбудят. Не бойся, самое интересное не проспишь.

Инъектор щелкнул, и через несколько секунд навалилась вязкая сонливость. Руки бессильно обвисли, словно спущенные воздушные шарики. Меня куда-то повели, и я даже не уловил момент, когда оказался внутри космического транспорта. Последнее, что я запомнил, был длинный отсек с бесконечными рядами кресел, уходящими в темноту.

Но уснуть толком я не успел, потому что меня вдруг начали трясти за плечо и кричать что-то в ухо. Я мотал головой, вжимал ее в плечи, хотел было закрыть уши руками, но они были пристегнуты. Мне очень хотелось спать, сон затягивал, как вязкий клей, а кому-то обязательно требовалось меня растормошить.

— Сделай еще инъекцию, доза не подействовала, — услышал я, как сквозь вату.

— Да, парень — здоровяк…

И меня наконец оставили в покое. Мне тут же приснился Щербатин. Он стоял передо мной в ивенкских одеяниях — белоснежных, с золотой отделкой. Он был величественным, как бог, и клинок на его поясе ослепительно сиял. Его голос звучал, подобно грому:

— Поднимайся, Беня, великие подвиги ждут нас. Цивилизации нужна наша отвага и сила.