– Несусветно сложные! – встрепенувшись, начал торопливо объяснять Паселей. – Чернокнижное что-то… Защелкиваются легко, а потом не откроешь. Я не одну ночь возился, да все без толку. То ли какое-то особое слово наложено, то ли еще чего… И решетки не перепилишь, они заговоренные – любой инструмент враз тупится.

Маг должен справиться. Шертон потянулся за кувшином, налил еще рассола.

– Когда ее кормят?

– По утрам.

– Я уйду раньше, когда начнет светать.

Паселей вышел в сени, зачерпнул котелком воды из ведра, опять поставил на раскаленную жаровню.

– Это люди творят зло, а не звери, – заговорил он, опершись локтями о стол. – Внучку мою Ветяну… Надругались над ней, она слегла в горячке и на десятый день умерла. И никто не в ответе… Ходил я жаловаться, суда просил, а мне от ворот поворот: мол, раз это сотворили гвардейцы из неимущего люда, нельзя их судить, потому как раньше их много притесняли и тем самым они заслужили снисхождение. Это, мол, революционная справедливость, которую принес Благодетель! Вот так у нас теперь… А кто недоволен, тот враг.

– В яму спуститься можно? – выждав, спросил Шертон.

– Можно. Человек-то сквозь решетку пролезет, и лестница там привязана. Я как раз к ней собирался, к Найде, как вы появились. Мы часто разговариваем. Я рассказываю ей про дела в Суаме, а она, поверите ли, все выслушает и тут же скажет, как дальше дела пойдут. И ведь всегда угадывает! Она это называет мудреным словечком – анализ. Вот так-то, животное иногда поумней человека будет…

– Она не животное.

– Вот-вот, и я говорю, разумное создание! А ее в яму засадили, как дикого зузага. Между прочим, Найда меня надоумила, как сделать, чтобы зверей наших кормили. Вначале-то революционное правительство без довольствия зверинец оставило, я уж на помойках начал промышлять… Пожаловался ей. Она меня порасспрашивала, а потом велела написать в Палату прошение о признании животных бывшего королевского зверинца нищими животными. Мне это чудно показалось, а она говорит: мол, чтоб у них выиграть, надо сыграть по их правилам. Я тогда прямо в яме, под ее диктовку, накорябал бумагу. И что бы вы думали?.. – Старик сделал паузу. – Помогло! Выдали грамоту с печатью о том, что наши звери – нищие звери, и поставили на государственное довольствие! Теперь хоть и худо-бедно, а каждый день зверье кормим. У меня два паренька-помощника есть, днем приходят, а по ночам я тут один остаюсь. Да оно и хорошо, можно с Найдой поговорить…

– Пошли к ней! – Шертон поднялся.

Теперь он был в форме для объяснений с богиней.

Паселей зажег мутный фонарь, погасил жаровню, задул свечу, и оба вышли в ватную темень. В скудном свете чернели прутья клеток, блестела вода в небольших круглых бассейнах. Под ногами поскрипывал гравий. В одной из клеток кто-то зарычал, почуяв чужака.

– Ну, тихо, тихо… – повернувшись в ту сторону, успокаивающе пробормотал сторож.

Свернув, они оказались на просторной открытой площадке. Блики света скользнули по полированному камню.

– Вот она, яма-то. – Старик поставил фонарь на бортик и позвал: – Найда!

Яму перекрывали две толстые литые решетки, одна над другой. Под второй свет дробился, отражаясь от узких сверкающих плоскостей. Внизу пошевелилось что-то большое и черное.

– Ты не один, Паселей? – спросил хорошо знакомый Шертону хриплый голос.

– Со мной тут человек… – Сторож оглянулся на гостя.

– Нэрренират, это я.

– Шертон? Надолго же ты исчез…

– Я нашел врата-выход и вернулся за тобой. Сейчас я спущусь к тебе. Где лестница?

– Вот, – показал старик. – Осторожно, там на решетке ножи.

Перебравшись через скользкий бортик, Шертон сбросил в яму веревочную лестницу, и через мгновение его подошвы коснулись каменного пола, устланного соломой. Следом за ним, прицепив фонарь к поясу, полез Паселей.

– Вот уж не рассчитывала, что мы с тобой еще когда-нибудь встретимся! – насмешливо хмыкнула Нэрренират. Она лежала, наполовину свернувшись, возле идеально отполированной обсидиановой стенки.

– Когда ты забралась в винный погреб, я пытался отговорить тебя от идеи напиться в стельку. Если помнишь, ты послала меня подальше. И я не обещал, что буду вызволять тебя, если ты по пьянке попадешь в неприятности.

– Ты сам сейчас пьян.

– Был. Пришлось выпить с Благодетелем Нищей Халгаты.

– С Сасханом? – В темных глазах богини что-то сверкнуло – то ли звериные огоньки, то ли крохотные отражения фонаря, покачнувшегося на поясе у сторожа. – Давно мечтаю познакомиться с ним поближе… Где Роми?

– О ней будет особый разговор. Перед тем как я освобожу тебя, нам надо кое о чем договориться.

Спустившийся Паселей поставил фонарь на пол и привычно уселся на кучку соломы у стены. Озаренный тусклым светом обсидиановый колодец играл несметным множеством бликов, холодно сияли прикрепленные к нижней решетке лезвия.

– Ну разумеется, я тебя отблагодарю. Миллион золотых скер наличными плюс бесплатный проезд по рельсовой дороге в течение всей твоей нынешней жизни. Устраивает?

– Вполне. Спасибо за щедрое предложение, великая, но ты должна еще кое-что пообещать. Во-первых, ты не станешь мстить мне за то, что я не пришел за тобой полгода назад. Ты не убьешь меня, ни сама, ни чужими руками, и не причинишь мне вреда, ни физическим, ни магическим способом.

– Охотно обещаю, ты всегда мне нравился. Теперь мы договорились?

– Еще нет. То же самое ты обещаешь насчет моих спутников – это Роми, Лаймодий и Бирвот, здешний маг. Он полетит с нами в Панадар.

– Им я тоже не причиню вреда. Даю слово.

– У Бирвота есть какие-то свои дополнительные условия… Без него нам запоры не открыть. И последнее. Ты перестанешь преследовать Роми.

– Шертон, ты слишком много берешь на себя, договариваясь за других. Повторяю, никому из вас я не причиню зла. Но что касается деталей… Ты уверен, что наверняка знаешь, чего хочет или не хочет Роми? Будет лучше, если каждый из твоих друзей заключит со мной договор самостоятельно. Решая за других, ты рискуешь вызвать их недовольство. При том варианте, который предлагаю я, мы избежим недоразумений. Приведи их сюда, и договоримся. Где они сейчас?

– За городом. Мы придем за тобой послезавтра, когда стемнеет. Учти, у нас не будет времени на торг.

– Я не собираюсь торговаться. Просто я хочу услышать их пожелания от них, а не от посредника.

Шертон смотрел на богиню с подозрением: уж не замыслила ли она какую-нибудь каверзу? Ее звериная морда была лишена мимики, вертикальные кошачьи зрачки сузились в загадочные щелки, голос звучал мягко и убедительно. Не разберешь.

– Ладно… – Это у него нет времени на торг, у него и у Панадара! – Но в яму они спускаться не будут.