Десятник даже в лице переменился: вспыльчивость Эрда была так же хорошо известна, как и его крайняя щепетильность в отношении чести Асенаров.

Но гневной вспышки не последовало. Эрд был уже далеко не тот, что год тому назад.

А потом десятник узнал вагара, и от сердца его отлегло.

– Пять тысяч, ты сказал? – Эрд и Биорк переглянулись.

– Сорок восемь сотен!

– Так сколько же наших кораблей нынче в фарангской гавани?

– Вся Южная Эскадра, светлейший!

– Южная Эскадра? – лицо Эрда мгновенно омрачилось.– Южной Эскадрой командует Робур? А адмирал Адальг?

– Нет, нет, светлейший! – десятник сделал пальцами отгоняющий беду жест.– Адмирал заболел в походе. Лихорадка. Уже поправляется, не тревожьтесь! Желаете, чтобы я сам проводил вас к нему?

– Ты радуешь меня, солдат! – с облегчением проговорил Эрд.– Нет! Оставайся на посту! И, вот возьми. От меня! – светлорожденный отстегнул от пояса кинжал из оружейной сирхара Урнгура и протянул воину.– Ты меня очень порадовал!

– Чем? Болезнью твоего дяди? – поинтересовался Биорк на языке вагаров.

– Теперь я знаю, мастер, от кого твой сын унаследовал свой острый язык! – парировал Эрд на том же наречии.

Воин между тем благоговейно разглядывал оружие. Кинжал был замечательный.

– Спасибо, светлейший,– пробормотал он.

Впрочем, о щедрости Наследника Асенаров в Южной Эскадре рассказывали еще и не такое.

– Эй! – напомнил Эрд.– Мы спешим, солдат!

Воин опомнился и махнул рукой одному из воинов:

– Сигур! Живо в седло! Проводи светлейшего Эрда и достославного (тут он отсалютовал вагару подаренным кинжалом) Биорка к адмиралу!

– Этот десятник очень скоро станет сотником! – произнес Эрд, когда они отъехали на порядочное расстояние от поста.

– Да,– согласился Биорк.– Если захочет.

– Дядя! – с почтительной нежностью произнес Эрд, беря двумя руками кисть лежащего адмирала и наклоняясь, чтобы коснуться губами его запавшей щеки.

– Счастлив видеть тебя, Эрд,– ласково отозвался Адальг. Рука старика легла на голову племянника.– Я рад, что ты жив! Хорошо ли удался тебе твой путь?

– Долгий разговор, дядя! Как ты себя чувствуешь!

– Неплохо, мальчик! Не смотри, что я лежу: ноги меня уже держат! И я ведь еще не стар, не так ли, достойный Биорк Эйриксон?

– Да уж помоложе меня, светлейший,– отозвался маленький воин, сжимая сухую теплую ладонь адмирала.

– Только не говори, что помнишь, как держал меня на коленях!

– Я помню все, светлейший,– усмехнулся вагар.– Но не обо всем говорю!

И они обменялись понимающими взглядами. С Адальгом маленького воина связывало не меньше воспоминаний, чем с его ушедшим в Нижний Мир старшим братом.

Адмирал поднялся и сел на своем ложе. Эрд услужливо подложил ему под спину подушку.

– Позволь спросить, светлейший,– произнес маленький воин.– В чьей просторной голове родилась идея захватить Конг? Клянусь мечом, у меня немалое желание взглянуть, есть ли в ней мозги!

– Когда одичавший пес,– не торопясь проговорил адмирал,– выходит из лесной тьмы и лижет твою руку, разве нельзя привести его домой, накормить и надеть ошейник?

– О да! – согласился вагар.– Я тоже люблю Баянлу! Но как быть, если у пса есть хозяин? А у хозяина, кстати, длинный меч и нетрусливое сердце!

– Честь воина требует…– начал адмирал.

– Невелика честь – захватить город, в котором не осталось защитников! – сердито перебил вагар.

Эрд нахмурился, но Адальг успокаивающе коснулся его руки. Он мог позволить Биорку очень многое и, кстати, почитался в Глориане человеком не только отважным, но и умеющим вести тонкую игру.

– Имей в виду,– продолжал Биорк.– Этот хозяин скоро будет здесь, а с ним – тысячи Конга. Ты очень подвел меня, светлейший! – добавил он сокрушенно.– И не только меня!

– Ну, ну, Биорк! – возразил адмирал.– Мы ведь не пролили и капли крови!

– А вот это уже лучше! – лицо вагара немного просветлело.

– Я,– продолжал Адальг,– получил от Совета полномочия действовать по собственному усмотрению! Но, увы, недуг на время победил меня!

– Недуг? – подозрительно пробормотал вагар.– Такой несвоевременный недуг обычно имеет определенный источник! У тебя в эскадре, разумеется, нет настоящего мага?

Адальг покачал головой.

– Что же касается этого города,– сказал он,– то я понимаю моего флагман-капитана. Ведь кусок сам лег в руку.

– Я тоже могу его понять,– кивнул Биорк.– И светлейший Эрд может его понять! А вот поймут ли конгаи? Или семьи наших воинов-моряков, когда узнают, что их кровь осталась на Черной Земле?

– Я остановил бы его! – в голосе адмирала впервые звякнул металл: слова вагара задели его за живое.– Остановил бы, но он не спросил меня! Я прощаю тебе твой тон, достойный Биорк Эйриксон, но впредь помни, с кем говоришь! Как помню об этом я!

– Прости! – извинился маленький воин.– Когда дела так серьезны, забываешь о приличиях!

– Он прав, дядя! – совершенно неожиданно для Адальга поддержал вагара Эрд, сам не забывавший об этикете даже во сне.– Полагаю, Робура следует, не медля, остановить! Не распорядишься ли ты послать гонца?

– Ты мог бы и сам сделать это! – заметил адмирал.– Твой ранг выше, чем у Робура. И ты – Наследник!

– Я сделаю это! – твердо сказал Эрд.

– Не трудись! – Адальг тихо засмеялся.– Гонец уже в пути! Правда, успеет ли он за Робуром? Твой брат так же быстр, как… ты!

Теперь засмеялся Биорк.

– Ты сейчас был больше вагаром, чем я! – сказал он, поклонившись, старому воину.– А теперь, раз уж ты на время стал хозяином Фаранга, я взываю к твоему гостеприимству!

– Все сделано, мой друг! Слуга уже заглядывал в дверь, сообщая, что стол для вас готов!

Биорк только покачал головой.

– Вот великий человек! – сказал он Эрду.– Идем, светлейший, воздадим ему должное!

Южный Конг. Осень тысяча двенадцатого года.

Узкие стремительные корабли Омбама вынырнули из рассветных сумерек. Двадцать шесть шекк под красными парусами.

Сонный Тунг был захвачен врасплох. Только три боевых корабля Конга, стоявшие на якоре у входа в маленький порт, успели поднять паруса и выйти навстречу, обрекая себя на заведомо неравный бой: на каждом из кораблей было лишь по два десятка воинов-моряков, а при слабом ветре у парусников почти не оставалось возможности для маневра. Девять шекк окружили их, как дикие псы – сбившихся быков. Остальные семнадцать обогнули конгайские корабли и под мерный рокот барабанов устремились к берегу. Гавань Тунга не имела сторожевых укреплений – лишь две дозорные башни, в каждой из которых осталось по пятнадцать человек. Остатки Береговой Стражи и сотни полторы городских стражников с присоединившимися к ним кое-как вооруженными горожанами выбежали на пирсы, когда пиратские корабли уже подошли на расстояние выстрела баллисты. Четыре орудия дозорных башен выстрелили. Но шекки шли сложным галсом, и лишь один из снарядов задел корму пиратского корабля. Омбамские баллистеры осыпали башни собственными огненными снарядами. Некоторые попали внутрь – и из бойниц вырвался густой черный дым. Немногочисленные защитники поспешно покинули укрепление.