— Значит, в бандитские организации легко засылать своих людей. И зная тебя, Руди, я не поверю, что ты этим не занимался.

— А как, по-твоему, я сумел вытянуть и выловить три такие шпионские сети? Целых три — в одном лишь Марселе, а сколько еще осталось? Но большую часть времени мне пришлось ругаться с армейцами, отбивая у них своих завербованных людей! Мне лично приходилось заниматься тем, чем должны бы мои подчиненные — сейчас очевидно, что «реорганизация» аппарата гестапо была ошибкой, наши представители при французских органах на местах — это совершенно не то, что полноценный местный отдел! Теперь, когда оказалось, что французам нельзя доверять, нашу работу возложили на армейские части, не имеющие никакого опыта в этой сфере! В их понимании ловить шпионов и диверсантов — это облавой похватать как можно больше народа. А Достлер убежден, что идеальный орднунг — это когда на оккупированной территории вообще нет чужого населения не под надзором и без конвоя. Да, и какой идиот додумался привлечь к полицейской службе арабов?

— Ну а что нам еще делать с «подарком» от Исмет-паши? Если турки еще годны к неквалифицированной работе на заводах, то арабы, которых очень много в последних партиях живого товара, это откровенная шваль. Понимаю, что проще всех их отправить в газенваген — но жалко же того, что мы за них туркам заплатили? И если у них хорошо получается лишь грабить и мародерствовать, так отчего не выдать им хотя бы дубинки и не отправить на патрулирование? Конечно, под командой нашего ефрейтора.

— Я видел эти патрули на улицах Марселя. Наш жандарм, за ним полдюжины этих, человекоподобных. В их тупые головы с великим трудом вбили простейшие команды — но больше они не понимают абсолютно ничего. Считается, что они должны хватать и бить любого, на кого укажет старший патруля — даже проверять документы они не могут по причине неграмотности. В реальности же был случай, когда некто, чьи бумаги вызвали подозрения, вынул пистолет и застрелил старшего — а эти скоты, вместо того чтобы схватить злоумышленника, разбежались! А еще они охотно грабят всех в свободное от службы время — убежденные, что человек при власти легко может взять в лавке понравившийся ему товар и не заплатить — как это действует на правопорядок, легко понять! Французы, впрочем, отвечают им полной взаимностью — этих недочеловеков поодиночке давят и режут в подворотнях, как крыс, так что они теперь решаются выходить из казармы только толпой. Идут по улице, хватают всё, что плохо лежит, бьют стекла и витрины, лапают женщин — а перед ними все разбегаются в переулки. По большому счету, мне плевать на собственность французов и честь их мадемуазель — но орднунг от такого летит ко всем чертям! А когда в обществе нет закона, бунтовать выходят все. В общем, мой доклад по Франции, что я успел там сделать и узнать, у тебя на столе — но ты же не за этим меня вызвал?

— Именно так, Руди. Ты знаешь, что произошло в Будапеште перед тем, как туда вошли русские?

— Лишь в общих чертах. Что, там оскандалились ребята из «школы Ораниенбург»?

— О покойниках плохо не говорят, Руди. А штурмбанфюрер Скорцени всё ж имел перед рейхом несомненные заслуги. Читая отчет штурмбанфюрера Хеттля, тоже свидетеля и участника тех событий, создается впечатление, что бедного Отто банально слили, и сделал это кто-то из своих, здесь. Операция была задумана безупречно — но вмешался кто-то еще. Чтобы было понятнее — представьте, что некая банда задумала ограбление банка, придумала хитрый план, имеющий все шансы на успех. И вдруг, в самом начале операции, в них начинают стрелять на поражение — не полиция, а непонятно кто.

— Я слышал версию, что парни из Фриденталя просто недооценили венгров. Что у всех объектов, выбранных ими в качестве жертв, была еще и негласная охрана.

— Бред. У венгров нет ничего подобного «Ораниенбургу», мы бы знали. А эти неизвестные показали уровень как минимум не уступающий, и всё великолепно рассчитали. Допустим, у генерала Бакаи хватило ума приставить к своей любовнице лично преданных ему людей, которые жили в номере рядом, не привлекая внимания до времени. Но ведь, как удалось установить, как раз охраной женщины они не занимались, озабоченные исключительно тем, чтобы сорвать нашу акцию! А дымовая шашка у негласной охраны для инсценировки пожара — это обычная вещь? И как им удалось уничтожить трех великолепно подготовленных боевиков не только без потерь со своей стороны, но даже без шума — никто ничего не слышал!

— Ну, бывают разные уникумы. Вот в Марселе я нашел нескольких мастеров искусства сават. Своей властью арестовал и вывез сюда, может, пригодятся — инструкторами.

— Следующим в списке был адмирал Харди. Его должны были взять в ту же ночь. И снова вмешалась некая сторона, причем не обеспокоенная собственно охраной — будь иначе, наших людей не допустили бы к адмиралу вообще! Лимузин подъезжает ночью, четверо боевиков входят в дом, нейтрализуют лишних, выводят объект. Тут у нас есть показания свидетеля, жившего в доме напротив — он страдал бессонницей, сидел у окна и всё видел. По его словам, как только наши люди вошли в дом, на улице откуда-то появились двое, вроде бы проходившие мимо. Что было в следующую секунду, свидетель не понял, но настаивает, что звука выстрела не было — ну откуда штатскому венгру знать, что бывают пистолеты-«бесшумки» — а еще через мгновение эти двое вытаскивают из машины тело остававшегося там шофера и запихивают его вниз, так что ноги торчат наружу — со стороны улицы кажется, что водитель занят ремонтом, от дома не видно ничего. Сами садятся в автомобиль и ждут. Выходят наши люди с адмиралом, открывают дверцы, или их распахивают те, изнутри — свидетель не рассмотрел, — и сразу огонь на поражение. Причем, как показало расследование, был еще минимум один стрелок в доме напротив, один из наших боевиков был убит пулей в голову в секторе, совершенно не просматриваемом из салона автомобиля. После чего двое неизвестных о чем-то быстро переговорили с адмиралом и, перебежав улицу, скрылись из вида. Затем приехала венгерская полиция, дальше неинтересно.

— На чем же они уехали? Был еще один автомобиль? Не настолько же они глупы, чтобы ожидать в квартире у места преступления? Ведь всех жильцов того дома наверняка проверяли — как же иначе вышли на твоего свидетеля?

— Свидетелю показалось, что он слышал звук мотора с соседней улицы, в этом доме проходной двор. Но тут глухо, никто не видел машину, даже марку и тип, не говоря уже о номере. Итого, еще пять трупов наших людей — но это было очень мало в сравнении с тем, что случилось через два дня!

— А что думал сам штурмбанфюрер Скорцени? Если он знал, что в игре появился еще кто-то, как же он решился на акцию против сына Хорти?

— А это уже большая политика. Ультиматум Венгрии от Трех держав, в сочетании с той волной, которую подняли и генерал Бакаи, и адмирал Харди. Казалось, в Венгрии вот-вот начнется то же, что в Румынии — и очень важно было лишить врага руководства. Уж тут продумано было всё — в здании судоходной компании наготове был десяток лучших людей, и еще три десятка прогуливались снаружи, спрятав оружие. Этого хватило бы, даже если учесть тот факт, что встревоженный Хорти-младший, явно опасаясь, притащил с собой полуроту охраны на двух грузовиках. Пришлось всего лишь завернуть тело в ковер, автомобиль уже был подогнан к входу. И тут по нашим людям был открыт снайперский огонь, как определили позже — из окон одной из квартир ближнего дома. Те, не сумев определить угрозу, не придумали ничего лучшего, как стрелять в венгерских солдат. На площади начался настоящий бой, а снайперы, минимум двое, валили всех, до кого могли дотянуться. Одновременно был обстрелян автомобиль, в котором сидел сам Скорцени вместе с двумя помощниками и шофером — стреляли из пулемета, сзади, накоротке, выпустив полную ленту на полсотни патронов, сплошное мясо и решето. Пулемет, кстати, был похищен накануне, при нападении на мотопатруль, двое жандармов убиты, МГ-42 из коляски исчез, злоумышленников никто не видел.