Говоря это, Кондратьев все так же глядел прямо в глаза своему начальнику и обратил внимание на то, что в них нет ни капли удивления. Ему даже показалось, что начальник ждал этого сообщения, заранее предупрежденный о нем кем-то. Впрочем, Кондратьев был матерым контрразведчиком, давно работал на Лубянке, поэтому прекрасно знал, что у начальника Управления должны быть глаза и уши в каждом отделе, которые сообщают ему важную информацию еще до того, как это сделают начальники отделов.

– Как-то очень грустно вы мне это сообщаете, Федор Иванович, – первым прервал возникшую паузу Круглов.

– А чему радоваться, Петр Леонтьевич, если эти кровные узы могут нам… как бы это помягче выразиться, всю малину обгадить.

– Не спорю, могут, – согласился Круглов, но тут же добавил, – но могут и пользу принести.

– Судя по вашим словам, вы знаете нечто такое, чего не знаю я.

– Мне это по должности положено, Федор Иванович, – по губам хозяина кабинета пробежала лукавая усмешка. – Но вам я эту информацию, естественно, открою. Нам же вместе и дальше работать. Помните, несколько дней назад я уезжал из Москвы? Так вот, я был в командировке, а моим компаньоном был хорошо вам известный директор Департамента безопасности МИДа Михаил Антонович Кривицкий. Он посвятил меня в некоторые подробности внутренней ситуации, которая сложилась сегодня в их ведомстве. На данный момент в здании на Смоленской сформировались две влиятельные группы: одна во главе с самим министром отстаивает жесткую позицию по вопросу о Сирии, вторая – более мягкую, прозападную. Возникший в нашем деле Аркадий Евгеньевич Кустов входит во вторую группу. В свете этого расклад может быть таким. Как только станет известно, кем оказался зять Кустова – мало того что шпион, так еще и убийца, – это нанесет серьезный удар по репутации Кустова. Дело может дойти даже до его отставки. А это, сами понимаете, может ослабить позиции прозападной группы и, наоборот, усилить группу министерскую. Нам выгодно поддерживать последнюю, поскольку на нее делают ставку и в Кремле.

– В Кремле ставки могут меняться в зависимости от погоды.

– Ошибаетесь, Федор Иванович, в вопросе Сирии позиция будет оставаться жесткой. Во всяком случае, по моим сведениям. Поэтому разоблачение и арест Вишнева могут прийтись весьма кстати.

– Может, вам стоит еще раз связаться с Кривицким и вместе с ним обговорить возникшую ситуацию?

– Конечно, я с ним встречусь. Но вы в свою очередь постарайтесь ускорить задержание Вишнева с поличным в момент передачи им информации американцам. Когда он окажется в наших руках, нам будет легче управлять ситуацией. Согласны с моим выводом?

Вместо ответа Кондратьев поднялся с места:

– Разрешите идти?

Вернувшись от Круглова, Кондратьев застал у себя в приемной Жмыха. Пройдя вместе с ним в кабинет, генерал, еще не успев сесть в кресло, спросил:

– Глеб Сергеич, вы установили личность той девушки, которая вчера скрашивала досуг Вишнева в ресторане?

– Это Светлана Сергеевна Аросева, 23 лет, сотрудница консалтинговой фирмы «Неотон», что на улице Трубной.

– Надо же, какая удача – в пяти минутах от нас. Значит, вам понадобится не так много времени, чтобы навестить ее по месту работы и привезти сюда. Вызывать ее повесткой нет времени, поэтому будем действовать нахрапом. Естественно, надо сделать так, чтобы никто, кроме нее, ни о чем не догадался. Все понятно?

– Не все, Федор Иванович. Как объяснить Аросевой причину ее вызова к нам?

– Скажите, что требуется ее помощь в одном важном деле, но сути беседы не раскрывайте. Главное не напугать ее, а заинтриговать. Тогда она будет с нами более откровенна.

Жмых обернулся даже быстрее, чем рассчитывал Кондратьев. Минуло чуть больше получаса, как он снова объявился в кабинете Кондратьева, пропустив вперед себя миловидную стройную шатенку в брючном костюме. Встав навстречу девушке, Кондратьев представился и пригласил гостью сесть на один из стульев. Сам же вернулся в свое кресло, а Жмых занял стул на противоположной от гостьи стороне стола.

– Светлана Сергеевна, вы, наверное, удивлены нашим приглашением? – спросил Кондратьев.

– Ваш коллега сказал, что вам понадобилась моя помощь, но не объяснил, в чем именно она заключается, – ответила гостья. – Может быть, вас интересует моя работа в консалтинговой фирме?

По ее лицу было видно, что она нисколько не смущена и держится вполне раскованно. Кондратьев уже привык к подобному поведению со стороны посетителей его кабинета, хотя в памяти у него еще были живы времена, когда люди, попадая в это здание, входили сюда кто со священным трепетом, а кто – со страхом.

– Увы, ваша работа нас мало интересует, – продолжил разговор Кондратьев. – Но мы узнали, что вас связывают некие отношения с одним человеком. Речь идет о Льве Валерьяновиче Вишневе.

– О Леве? – удивилась Аросева. – А почему вас это интересует?

– А вы знаете, где он работает?

– Ну конечно – в Министерстве иностранных дел. Только он не уточнил, в каком именно отделе.

– Этот факт его положительно характеризует. Скажите, вы давно с ним знакомы?

– Около двух недель. Мы познакомились с ним на одной вечеринке у моих друзей – Лев попал туда случайно, а я забежала буквально на пять минут. В итоге мы ушли оттуда вместе только под утро.

– А вы знаете, что он женат?

– Конечно, знаю. Но мне также известно и другое: то, что с женой у них достаточно свободные отношения, поэтому она его не особо ревнует. Как я поняла, она из той породы женщин, которым наплевать на то, что муж гуляет, лишь бы каждый раз после этого он возвращался к ней. Но вы так и не ответили, почему вас все это интересует?

– Хорошо, отвечу. Вы, наверное, в курсе того, что наша организация стоит на страже государственной безопасности. Поэтому в сферу нашей деятельности входит проверка разного рода высокопоставленных деятелей. Лев Валерьянович Вишнев относится к их числу, так как служит в МИДе. А поскольку он имеет допуск к секретной информации, мы вынуждены периодически проверять как его самого, так и круг его знакомств. Недавно в этот круг попали вы, Светлана Сергеевна. Поэтому, задавая вам вопросы, касающиеся вашей личной жизни, мы вовсе не уподобляемся журналистам «желтой» прессы: нас эта сторона вашей биографии интересует сугубо в профессиональном плане. Поэтому можете быть уверены: из этих стен ни одно слово, сказанное вами, наружу выйти не сможет.

– Я и не боюсь, – все с той же улыбкой на устах, произнесла Аросева. – Когда ехала сюда, немного боялась. А теперь, когда вы мне все объяснили, я успокоилась. Так что можете спрашивать.

– Спасибо за понимание, – отвечая улыбкой на улыбку, поблагодарил гостью Кондратьев, и тут же задал очередной вопрос:

– Как вы можете охарактеризовать Льва Валерьяновича?

– Только положительно. Он такой уверенный в себе, рассудительный. Короче, не чета моим сверстникам.