– Ты спятил? Я не отправлю ее туда одну.

– Она не выглядит беззащитной, – хмыкает Кеньон. – Благодаря своей силе Зели могущественней любого из нас.

– Кеньон прав. – Амари кладет ладонь на плечо Тзайна. – Они быстрее согласятся помочь нам, если увидят, какой магией она владеет.

С этим я соглашаюсь. Говорю им, что не боюсь, и убеждаю, что без труда справлюсь со всеми наемниками. Якобы моя сила стала только сильней.

Но живот скручивает, когда я вспоминаю правду. Меня терзает чувство вины. Лучше бы никто не рассчитывал на мои силы.

Теперь же вернем мы магию или нет, зависит только от богов.

Тзайн качает головой:

– Это слишком рискованно.

– Справлюсь. – Я протягиваю ему поводья. Должно получиться, ведь что бы ни произошло – это часть плана Небесной Матери.

– Зел…

– Он прав. У меня больше шансов их убедить.

Но брат преграждает путь:

– Я не пущу тебя туда одну.

– Тзайн, нам нужна их помощь, их лодка, и нечего предложить взамен. Если мы хотим добраться до храма, лучше не нарушать их правил, – протягиваю Амари свою сумку с тремя священными реликвиями, оставляя у себя только посох. Пальцы скользят по выгравированным на нем символам. Делаю глубокий вдох и возношу про себя молитву Ойе.

– Не беспокойся. Если нужна будет помощь, я закричу.

Захожу в пещеру. Воздух внутри сырой и влажный. Двигаюсь вдоль стены, одной рукой веду по гладкой стене скалы, другой держу камень, освещая путь. Шагаю медленно и осторожно, хватаясь за последнюю возможность просто идти, а не перечитывать проклятый свиток, вникая в ритуал, который, возможно, мне больше не по силам.

Прохожу дальше. С потолка наподобие сосулек свисают огромные голубые кристаллы, спускаясь так низко, что едва не задевают пол. Исходящее от них слабое сияние освещает двухвостых летучемышей, облепивших сверкающие гроздья. Летучемыши наблюдают за мной, когда я иду по пещере. Их писк – первый звук, который слышен здесь – отражается от стен и внезапно тонет в беседе мужчин и женщин, собравшихся у огня, который я вижу впереди.

Медлю, вступая в их огромные владения. Земля у них под ногами образует ложбину, покрытую светлым мхом, который наемники используют вместо подушек. Лучи света пробиваются сквозь трещины в потолке, освещая вырубленные в камне ступени, спускающиеся по скалам.

Делаю еще несколько шагов, и наступает полная тишина.

Помогите мне, боги.

Прохожу сквозь толпу. Дюжины наемников в масках, одетые в черное, провожают меня взглядом со своих мест на каменных выступах. Некоторые берутся за оружие, другие замирают, принимая боевую стойку. Одни смотрят так, словно хотят убить меня, другие – будто мечтают еще и сожрать.

Стараюсь не обращать внимания на их враждебность. Ищу серые глаза среди сотни янтарных и карих. Человек, которому они принадлежат, появляется у входа в пещеру. Единственный из наемников без маски. Хотя он, как и остальные, весь в черном, на шее повязан темно-красный шарф.

– Ты? – в смятении выдыхаю я, не в силах скрыть потрясение. Песочно-желтый цвет лица, поразительные серые, как море в шторм, глаза. Карманник. Вор из лагеря предсказателей. Хотя прошло совсем немного времени, кажется, что мы встречались в другой жизни.

Роэн затягивается самокруткой, миндалевидные глаза лениво скользят по мне. Он садится, облокачиваясь на круглый каменный выступ, напоминающий трон. Губы расплываются в хитрой улыбке.

– Говорил же, что мы еще встретимся. – Он снова затягивается и медленно выдыхает дым. – К несчастью, время неподходящее. Разве что ты пришла, чтобы присоединиться ко мне и моим людям.

– Твоим людям? – Роэн выглядит всего на пару лет старше Тзайна. Хотя у него телосложение мечника, наемники, сидящие здесь, в два раза больше него.

– Ты удивлена? – Кривая улыбка появляется на его тонких губах, и он наклоняется вперед. – Знаешь, что удивляет меня? Девочка-маг, забредшая к нам без оружия.

– Кто сказал, что я безоружна?

– Не похоже, чтобы ты умела обращаться с мечом. Конечно, если пришла научиться, буду более чем счастлив преподать тебе урок.

Его грубость вызывает смешки в толпе, и мои щеки начинают гореть. Я для него жертва. Монетка, которую с легкостью можно прикарманить.

Изучаю пещеру, рассматривая наемников. Если хочу, чтобы у меня все получилось, нужно заслужить их уважение.

– Как мило с твоей стороны, – делаю все, чтобы лицо оставалось спокойным. – Но это мне придется тебя учить.

Громкий смех Роэна эхом звенит под сводами пещеры:

– Продолжай.

– Ты и твои люди нужны мне для дела, которое изменит Оришу.

Наемники вновь смеются, но на этот раз их предводитель остается серьезным. Он склоняется со своего трона еще ниже.

– К северу от Джиметы есть священный остров, – продолжаю я. – До него ночь пути. Нужно, чтобы мы оказались там до рассвета.

Он облокачивается на каменный трон:

– Единственный остров в море Локойя – это Кадуна.

– Остров, о котором я говорю, появляется раз в сто лет.

Толпа вновь смеется, но Роэн взмахом руки заставляет ее замолчать.

– Зачем тебе на этот остров, девочка-маг?

– Чтобы вернуть магию каждому предсказателю Ориши.

Наемники разражаются смехом и улюлюканьем, кто-то кричит, что мне пора уходить. Из толпы выходит коренастый мужчина с буграми мускулов, выступающих под черной военной формой.

– Хватит кормить нас ложью, – рычит он. – Роэн, пусть девчонка выметается, или…

Он кладет руку мне на спину, и это прикосновение отзывается волнами боли, которая тут же уносит меня в прошлое, запирает в камеру, где…

…ржавые наручники впиваются в запястья, когда я пытаюсь вырваться. Мои крики эхом отдаются от металлических стен. Все это время Саран спокойно смотрит, как меня рвут на части…

– А-а-ах!

Бросаю мужчину через плечо, и он падает с глухим звуком на каменный пол. Когда встает на ноги, ударяю посохом ему в грудь, в последнюю секунду смягчая удар, чтобы не переломать кости. Он громко вопит, но крики в моей голове звучат еще громче.

Вся пещера замирает, когда я склоняюсь и, оскалившись, приставляю посох к горлу наемника.

– Тронь меня еще раз, и увидишь, что будет.

Затем убираю оружие, дав ему шанс отползти. Когда он исчезает, я замечаю, что толпа больше не смеется.

Они оценили мой посох.

Глаза Роэна цвета бушующей морской волны искрятся от восхищения даже больше, чем раньше. Он откладывает сигарету и идет ко мне. Останавливается в паре сантиметров от моего лица. Меня окутывает сладкий дым с ароматом молока и меда.