Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Форму снимай! — крикнул я из кухни, — стирку мы уже заложили, но что-нибудь придумаем.
Вместо ответа из гостиной донесся смущенный писк. Кажется, Саёри так и не додумалась поинтересоваться, кого же к нам принесло, и после водных процедур выбралась из душа в одном полотенце.
(вот тебе и возможность для тройничка. представляешь, вот сейчас ты выходишь такой весь бравый, соблазнительный, и вместо свиной жареной колбаски предлагаешь девахам свою, хихихих)
Идея топ, врать не стану. Не будь Моника на взводе, непременно бы ей воспользовался. Но в нынешнем состоянии она может только боль и страдания причинять, а у меня таких кинков отродясь не бывало. И у Гару вроде как тоже.
— Моника! Что ты тут делаешь? — послышался Сайкин удивленный голос.
— Саёри, ты вообще проверяешь сообщения в телефоне? — ответила та вопросом на вопрос.
— Д-да, — подтвердила Саёри. Чистейшая ложь, стопроцентная.
— Тебе стоит делать это почаще, — в тоне Моники слышалось недовольство, — полчаса назад я известила тебя, что забегу забрать планшет для рисования, который одалживала в прошлом месяце. Где он, кстати?
— Ой, — смутилась моя соседушка, — тут такое дело…
Плохое начало, оооооочень плохое. Пора бедолагу выручать, сегодня Моника пленных не берет. Будет секир-башка, если не вмешаюсь. Твой выход, не такой уж и юный падаван.
Соображалка закрутилась, заскрежетала ржавыми шестеренками. Выхватив из шкафчика с посудой парочку рандомных тарелок, я вывалил на них яичницу и на манер заправского официанта, всю жизнь бегавшего с подносами, возвестил:
— Дамы, за стол! Два раза повторять не буду, предложение ограничено.
Саёри заверещала.
— Гару, постой, не входи! Я не успела переодеться.
Дальше последовал топот босых ног по лестнице — эта безалаберная дурочка понеслась за одеждой. Выглянув в гостиную и убедившись, что ничего КОМПРОМЕТИРУЮЩЕГО там больше нет, я вошел и с чувством выполненного долга сгрузил на столик тарелки с едой. Моника продолжала буравить меня глазами, но почему-то это уже не так действовало, как в первые дни. То ли эффект новизны прошел, то ли я приобрел, что называется, резист. Очки навыков влил в силу воли.
(главное, чтоб тебе потом ничего не влили. вдруг на вторую неделю у Юри крыша поедет, она тебе какого-нибудь клофелина в чай плеснет. или конского возбудителя. для вкуса)
Вряд ли она захочет моей смерти, хотя… все бывает.
Моника моим советам не вняла — так и продолжала в своей униформе сидеть. Ну и пусть, если нравится ОБТЕКАТЬ, хозяин барин, мешать не буду. Вообще интересно — а что ей здесь надо? Сайка-то на отмазу про планшет (которого я, кстати, и в глаза не видел, хотя в комнате у нее был) купилась запросто, но со мной этот номер не пройдет.
Навряд ли госпожа президент после сегодняшней сцены в клубе решила просто заскочить проведать подружку. Да еще время так хитро выбрано — если б мы не провели разговор по душам да Сайка не упросила помочь с компьютером, я бы щас тусовался где-нибудь на выезде из этого городишки. Границы мира бы проверял.
(постой-ка, Игорян. помнишь, в игре, еще в первом акте, когда Саёри особенно жестко взгрустнулось, протагонист ходил весь на нервах, пожаловался Монике. она ж тогда предложила сама с ней по душам побеседовать. после чего Саёри в понедельник и удавилась. что если Моника собиралась провести такой же разговор сейчас? знаю, звучит мега-херово, но ты все-таки подумай)
Я разложил столовые приборы и подвинул столик к дивану. При этом изо всех сил старался сохранить покерфейс, чтоб эмоции изнутри на поверхность не прорвались. Глаз у Моники острый, наблюдательный, она быстро просечет, что голова у меня щас не на месте.
Мне совершенно не хотелось думать о том, что эта девушка могла так поступить. Минувшим вечером (и ночью) она казалась такой уставшей, такой уязвимой, такой… ласковой. Ну не мог человек, который до слез, до рыданий и криков в подушку сожалел о том, что натворил, проворачивать хитроумные планы. Это двуличность высшего порядка.
Но и отмести такую возможность я не мог. Потому что после нашего разговора в коридоре она как по щелчку тумблера переменилась. Мою внимательную и чуткую Монику сменила надменная глава литературного клуба. Весь прогресс стерся, словно с пиратской карты памяти для плейстейшн. Мы откатились к заводским настройкам, открывай все ачивки заново.
— Знаю, что ты мяса не ешь, так что бекон выковыривай, пожалуйста. Можешь его в сторонку откладывать. Или к Саёри на тарелку, она только рада будет, — усмехнулся я.
Моника лениво поковыряла блюдо вилкой, после чего размяла рыжий желток.
— А ты?
— А я в кафе наелся до отвала, — сообщил я и тут же прикусил язык. Вот тупорылый баран! Разболтал ей лишние подробности. Сейчас этим можно только хуже наделать. У нее ревность вон аж плещется, чуть через края не перехлестывает.
— Вот как? — легкая полуулыбка тронула ее губы. Я чуть не заскрипел зубами. Сидит тут, смакует мою стряпню, вся из себя загадочная, как Джоконда, — ты осваиваешься, Гарик?
— С чем осваивается? О-о-о-о, Гару, что это ты сделал?
(СЛАВА ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ)
— Накрутил из того, что было, — скромно признался я, чуть склонив голову, — это, конечно, не молекулярная кухня, скорее атомное хрючево, но зато сделано с душой.
(и с любовью?)
Кто знает, бро. У меня крыша съедет скоро.
(тьфу ты, посмотрите на него. еще только с двумя время проводить начал, а уже хнычешь как тряпка последняя. соберись, чмо! командора-сержанта Хартмана на тебя нет! на истинный рут выйдет лишь достойный, а ты на него не тянешь пока)
— Гару в клубе осваивается, — пояснила Моника, отправляя в рот кусочек яичницы, — полагаю, можно сказать, что испытательный срок он прошел успешно.
— А ведь и пвавда! — вскричала Саёри. Реплика получилась смазанной; едва усевшись за стол, она набила рот яичницей. Хотя участвовать в разговоре это ничуть не мешало. Подумаешь, правила поведения за столом, это все выдумки для слабых духом, — Гару, ты ве пвовел в клубе ПФЕЛУЮ НЕДЕЛЮ, понимаеф?
Я кивнул. Да понимаю. Понимаю, что влип как доисторическая насекомая кракозябра в янтарь. И теперь, как в известной советской песне, никуда не спрятаться, не скрыться.
(что попишешь? молодежь! не задушишь, не убьешь)
— Конечно — заверил я, — чайку желаете?