Глава 1

Единение. Моё сознание на жалкую минуту соединилось с остальными, уже впитанными мной осколками себя прошлого, как только ненадолго спал разъединяющий нас барьер. Этот процесс был безболезненным, естественным и довольно необычным. Я словно центральная часть мозаики, соединился с остальными, куда меньшими осколками и ненадолго получил новые возможности. Одновременно с этим, я осознал насколько мало от самого себя во мне есть. Ощущение единения принесло мне почти физическое облегчение, но помимо этого подарило ещё и осознание того, сколько ещё предстоит работы. А после того как время единения закончилось, я вдруг вновь оказался отрезан от самого себя. Словно где-то внутри вновь дёрнули рычаг, и на месте стыков осколков загорелся невидимый барьер, что отсёк центральную часть от всех остальных.

«Вот что нас ждёт, только в куда большем масштабе», — произнёс дракон, помогая мне оправиться от резкого обрыва связи. — «Наша сущность берёт своё, совсем скоро, ты сможешь больше. Главное стать сильнее.»

Теперь я понимал его. Этот голос, это голос крупного осколка дракона внутри меня. Пусть он со мной с рождения, но его непосредственная близость могла исказить меня, не позволила бы впитывать новые знания и опыт, заглушая собой мою человеческую сущность. Остальные же осколки, уже впитанные мной, были слишком малы, чтобы мешать жить людям, носящим их в себе. Зачем-то, дракон разбил себя и поместил свои осколки в людей. Наверняка это связано с той хитростью, которой он хочет одолеть Яньло и других зарвавшихся богов. Мой осколок крупный, сохранивший капли памяти. И чтобы он не мешал мне быть человеком, нас разделили барьером. Оказавшись в этом мире, я приблизился к силе покровителя, разлитой тут почти повсюду. Барьер ослаб, и я начал слышать голос осколка. Теперь, когда во мне силы стало куда больше, мы можем ненадолго снимать барьер.

«Всё почти так как ты думаешь», — подтвердил мои слова осколок. — «Только мы не помещали ничего в людей, мы разбили себя, а всё остальное за нас сделали законы вселенной, которую мы когда-то создали. Унесённые потоками энергий, осколки попадали не только в людей, но и в животных, оказывались в зверях, а некоторые могли и вовсе за пределы измерения попасть. Всего учесть просто нельзя.»

И произошло всё это, уже достаточно давно. Во время единения, мне ненадолго открылись судьбы мелких осколков. Уже не одно поколение людей они рождаются то тут, то там в этом мире. Живут, умирают, вновь живут и вновь умирают. Даже я сам, сколько уже таких жизней как у Лиама Макоя я прожил? Сколько раз я мог быть Львом Градовым или кем-то ещё? Ответ прост. Много, очень много раз. Вселенная не однородна, там где может пройти секунда, в другом месте пролетит год. Может это и есть причина, почему я храню в себе столь весомый осколок? Просто постепенно умирая из раза в раз, притягивал к себе ближайшие осколки из числа тех что поменьше? Вопрос сложный, ответ на который противоречит уже сделанным выводам. И всё же, я его не снимаю, ведь до сих пор, несмотря на все свои успехи, о покровителях я знаю очень мало.

— Встань, — произнёс я, глядя на Фертилиса. — Не стоит богу в своём же храме колени преклонять.

Голос изменился, утратив единение, я перестал греметь подобно раскатам бури. Да и глаза, они вновь стали обычными. Белое золото драконьего веретена уступило обычным зрачкам, лишая меня силы покровителя.

Взгляд дракона, многое успел мне рассказать, но далеко, ещё далеко не всё. Управлять этим даром сложно. Знаний много не бывает, так я думал, на деле же, очень даже бывает. Взгляд может рассказать всё и обо всём. То что учёные Земли могут изучать годами и десятилетиями, с даром я могу увидеть за минуту. Но как и везде, существуют свои ограничения. Желая узнать что-то конкретное, ты лишаешь себя возможности посмотреть на что-то ещё. Бог был огромной кладовой знаний, настолько большой, что я просто не смог всё в себя вместить. Так, посмотрев на него, я узнал что произошло с пантеоном, что случилось с Бэнтэн и ещё некоторые мелочи. Но на этом всё. От огромного океана знаний мне осталась лишь пара капель того, что я успел усвоить. У меня просто не получалось разом проглотить больше информации. Это как с кувшином, через края которого утекает лишняя вода. И пусть ты её лишней можешь не считать, но поделать ты с этим ничего не сможешь. Хочешь большего? Стань сильнее. Это девиз этого мира, а теперь и мой.

— Теперь, ты снова человек? — задал мне вопрос бог, поднявшись на ноги. — Как это возможно? Ещё несколько секунд назад, я чувствовал прародителя. А сейчас, остался лишь его тонкий аромат, словно он впал в спячку.

— Я не весь прародитель, а лишь его осколок, — ответил я ему, направляясь к Асуи, что сейчас стояла у стены и старалась не отсвечивать. — Давай сюда ногу, помогу тебе немного.

Игнорировать бога я не планировал, но мне было нужно поставить себя. Будет очень неловко, если после такой демонстрации силы, он просто решит сбежать. Такой вариант я не исключаю. Решит что осколок это несерьёзно, и вообще, меня при любом удобном случае убьют, а покровитель не вернётся. Сейчас, лучше всего будет действовать уверенно, словно у меня есть хоть какой-нибудь план. Я видел глаза Фертилиса, их фанатичный огонь. Он отца любит, а значит, в равной степени как сбежать, так этот бог может мне и помочь. Ведь ума этому созданию не занимать, я видел.

— Не подскажешь мне имя того торгаша, что дал тебе возможность выжить? — задал я вопрос богу, пока врачевал вывих Асуи. — Тот костяной демон, что некогда был рождён Бездной. Удивительное дело, он так легко прокладывает пути среди междумирья, что я только сейчас осознал, что его подарок в виде света погасшей звезды, не более чем попытка выпросить прощение. Или так он планирует задобрить меня и получить разрешение остаться в нашем мире.

— Я не знаю его имени, — глухо произнёс Фертилис. — Никто не знает. Остальные прародители так отдалились от нас, что предпочли проигнорировать паразита. А у нас….

— Да, я видел, вам было не до того, — произнёс я, продолжая манипулировать чакрой в теле суккубы. — Вы, верные пастухи, решили проучить