Звонок средней школы Биксби издалека походил на визгливыйвопль перепуганного беспомощного создания, отбившегося от своих.

С недавних пор Рекс Грин постоянно опаздывал и потом долгоплутал по коридорам в поисках нужного кабинета. Кроме того, он стал то и делопропускать время, когда пора кормить отца лекарствами. Но труднее всего было непроспать в школу.

Электронный будильник возле кровати пришлось выключить —невозможно было заснуть под его тихое гудение на высокой ноте, похожее наназойливый комариный писк. Слух Рекса невыносимо обострился, и любыеэлектронные приборы с их зудением и воем раздражали его.

Однако часы злили его не только этим — гораздо хуже было то,что они лгали, отмеряя фальшивые сутки из двадцати четырех часов. После того,что случилось с ним в пустыне, Рекс начал чувствовать время как движение светилпо небу — закаты и восходы солнца, круговорот звезд, смену света и тьмы.

Однако весь остальной мир пока не отказался от привычкисмотреть на часы, и в это утро Рекса грубо вырвал из странных снов, донимавшихего после преображения, громкий стук в окно — за ним заехала Мелисса.

— Пахнет… собранием, — сказала Мелисса,настороженно втягивая носом воздух, когда они кое-как нашли свободное место нашкольной стоянке.

Но Рекс ощущал только запах крошащейся пластмассы — салонвидавшего виды «форда» Мелиссы не выдержал жаркого оклахомского лета ибензиновых паров, исходящих из-под капота, где громыхал старенький мотор. «Людилюбят нефть», — на мгновение вспыхнула в голове Рекса память темняка. Впоисках нефти люди прочесали пустыню, они используют ее, чтобы делать всякиехитроумные вещи вроде пластика и бензина…

Рекс тряхнул головой, прогоняя наваждение. Сегодня ему всюночь снилась охота в каменном веке, а после таких снов было особенно труднососредоточиться. Древнее знание, обретенное так недавно, казалось куда болееживым, чем воспоминания шестнадцати лет человеческой жизни. Иногда Рекссомневался: оправится ли он когда-нибудь после того, что сделали с ним темняки,станет ли когда-нибудь прежним? Ведь когда Джессика спасла его, он уженаполовину превратился…

Может быть, со временем все пройдет само собой. А можетбыть, как раз сейчас тьма, которую заронили в него, набирает силу, захватываетего организм, как вирус…

Пока Мелисса парковала «форд», Рекс заметил несколькихопоздавших, спешащих в спортзал. Их голоса, звучавшие для него невыносимогромко, эхом отражались от распахнутых дверей зала.

— Черт, и правда… — сказала Мелисса, вцепившисьруль. — Сегодня у нас собрание по поводу футбольного матча.

Рекс застонал и закрыл глаза. Ему еще не приходилосьпосещать многолюдные сборища после того, что с ним произошло, и он вовсе негорел желанием обрести этот опыт. Его чуть не вырвало от одной только мысли омножестве людей вокруг, о потных телах, о бесконечной болтовне…

— Не бойся, — сказала Мелисса, взяв его заруку. — Я с тобой.

Ее прикосновение, легкое, как дуновение прохладного ветерка,мгновенно прогнало все тревоги Рекса. Уверенность и спокойствие Мелиссы влилисьв него, и желудок сразу перестал судорожно дергаться, мысли угомонились. Потелу Рекса волной прокатилась дрожь, и сила Мелиссы стала его силой.

Забавно. Месяц назад все было наоборот: Рексу пришлосьуговаривать Мелиссу пойти на собрание по поводу начала футбольного сезона. Атеперь из них двоих как раз она мыслит трезво, а он…

А в самом деле, что с ним творится?

Ответа Рекс пока не знал, а неизвестность он ненавиделбольше всего на свете. В Хранилище знаний не было ни слова о полунелюдях, темболее о полунелюдях, которым удалось вернуть человеческий облик.

«Кошмары ночью мучили, да?»

Рекс улыбнулся и повернулся к Мелиссе. Он услышал ее словаотчетливо, как если бы она говорила вслух. Теперь они с Мелиссой моглибеседовать, не произнося ни звука.

Ее самообладание было почти безупречным, ни одной случайноймысли — и ни следа того тошнотворного потока страха и боли, который захлестывалРекса во время их первых робких попыток коснуться друг друга. Порой Рекс дажетосковал по тем временам, по тем жутким мгновениям, когда душа Мелиссы вдруготкрывалась ему целиком.

Когда ему удавалось сосредоточиться, он мог общаться сМелиссой вообще не открывая рта — она легко выуживала слова у него из головы.Но сегодня в мозгах у него была настоящая каша.

— Да, были и кошмары, — сказал Рекс вслух. —Но не только.

Сны об охоте были чудесными: холодное терпеливое ожидание,когда он дни напролет выслеживал на равнине жертву, растущее предвкушение,когда видел, что самая слабая животина отбилась от стада, и наконец —жгуче-упоительное мгновение убийства.

Однако были и другие сны — воспоминания о том, как умнаямаленькая обезьянка сама начала охотиться. Воспоминания о начале конца.

— Жуть, аж крыша едет! — ахнула Мелисса, отдернувруку и потирая ее, словно пытаясь стереть древний ужас, который передалсяей. — По-моему, кое-кто забыл утром выпить кофе.

— Извини, Ковбойша. Да, наверное, мне не повредила бычашка-другая. А лучше шесть. — Рекс снова тряхнул головой. Ощущение былотакое, будто подброшенная память темняков норовит разрастись и выжить егособственные мысли и чувства. — Знаешь, я порой вообще сомневаюсь, чтокогда-нибудь снова стану нормальным.

— А когда это ты вообще был нормальным, Рекс? —фыркнула Мелисса. — Когда это хоть кто-то из нас был нормальным?

— Ну, может, я неудачно выразился, — призналон. — Но мне больше нравилось быть человеком.

Мелисса засмеялась и коснулась его плеча, и он ощутил еевспышку удовольствия даже сквозь ткань своего длинного черного плаща.

— Ты человек на все сто, Рекс. Уж поверь мне.

— Рад, что ты так думаешь, — с улыбкой сказал он.

Пальцы Мелиссы задержались на его плече, выстукивая нервныйритм, а ее взгляд устремился к открытой двери спортзала. Рекс понял, что, какбы хорошо Мелисса теперь ни владела собой, она все равно не в восторге отнеобходимости идти на собрание.

— Все будет хорошо, — мягко произнес он, привлекаяее к себе.

Мелисса повернулась к нему, и их губы встретились.

Сначала Рекс почувствовал в тепле ее поцелуя только безмятежность,ее новообретенное спокойствие и самообладание. Но потом броня Мелиссы далатрещину, и на Рекса, почти как в их первый раз, водопадом обрушилось все, чтотворилось у нее в душе: боль долгих лет одиночества, мучительная память опостоянном шуме чужих мыслей, застарелый страх прикосновений… Мелисса позволилавсему этому захлестнуть Рекса, и на мгновение он чуть не захлебнулся, но потомощутил, как его уверенность в себе возрождается, откликаясь на ее зов. Онразвернулся на сиденье автомобиля, обнял девушку за плечи и продолжал целовать,крепко и нежно, и его сила становилась ее силой, пока наконец к Мелиссе невернулось спокойствие.