Люк Треджет

КИСМЕТ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПОНЕДЕЛЬНИК

Автобус в Килберн сильно запаздывает, и в ожидании Анна то и дело переводит взгляд с реальной Эджвер-роуд на цифровую и наоборот. Реальная кипит обычной суетой вечернего часа пик. К автобусной остановке стекаются десятки людей, пешеходы наводняют тротуар и теснятся у перехода; личные автомобили, такси и грузовики стоят в пробке в обоих направлениях, а в кинотеатре «Одеон» на другой стороне улицы парочки выстраиваются в очередь за билетами и попкорном. Внимание Анны привлекают две пары в фойе. Одна — загорелые и оживленно болтающие молодые люди; эти двое прекрасно подходят друг другу по росту, так что мужчина одной рукой небрежно приобнимает даму за плечи. Анна представляет горящее у них над головами число 75. Двое других, одинакового роста, кажется, вообще не разговаривают — мужчина вроде бы даже в наушниках, — и Анна воображает число 64, но тут чуть продвинувшийся вперед грузовик перекрывает ей обзор.

В противоположность оживленной улице карта в телефоне совершенно пуста и показывает лишь красную точку, обозначающую местонахождение Анны, очертания окружающих зданий, серые и бежевые. Анна только сегодня зарегистрировалась в «Кисмет», и единственное совпадение случилось утром в Сохо-сквер, где она достала телефон, получив сообщение, что ее профиль готов. Сквер был безлюден, но через несколько минут она увидела темноволосого мужчину в длинном пальто, который прогуливался по периметру площади. Затем он пропал из виду за живой изгородью, а спустя мгновение на экране телефона появилась синяя точка. Воодушевление Анны длилось недолго: когда она нажала на точку большим пальцем, на дисплее высветилось число 54 — ради этого не стоит даже подходить к мужчине в баре, не то что гоняться за ним по улицам. Потом она проверяла, нет ли совпадений, во время перерыва на обед, и когда забегала в аптеку, и когда сидела за рабочим столом, но синие точки больше не показывались. И сейчас, в суматохе часа пик, их тоже нет. Может быть, в ее профиле какая-то ошибка? А может, совпадения возникли бы, жди она автобус, направляющийся в восточный Лондон? Внезапно эти мысли прерывает чье-то пение:

— С днем рожденья тебя!

Перед ней, цепляясь одной рукой за столб с указателем маршрута и выставив одну ногу в сторону проезжей части, стоит молодой человек во флисовой куртке и тренировочных штанах. Он распевает во весь голос знакомые слова, уложенные на совершенно новую, видимо импровизированную мелодию.

— С днем рожденья… — продолжает чудак, диким взглядом изучая остановку, словно призывая разнообразных пассажиров рискнуть и встретиться с ним глазами, — те-е-бя-я-я!

Все вокруг Анны фыркают, качают головами и отворачиваются, но она столбенеет от удивления, чувствуя в этом представлении что-то умышленное или странное. В длинном печальном лице молодого человека есть нечто узнаваемое, он напоминает то ли малоизвестного артиста, то ли шапочного знакомого.

— С днем рожденья, дорогая… — в это мгновение парень смотрит прямо на Анну, и ей кажется, что сейчас он пропоет ее имя. Но он не называет имени, лишь беспомощно глядит на нее, точно отчаянно просит напомнить ему слова, а затем бросает попытки: — С днем рожденья-я-я! Те-е-е-бя-я-я-я-я.

Молчание. Певец еще раз обшаривает глазами остановку, как будто доказал свою правоту и заставил всех стыдливо притихнуть, и удаляется. Анна смотрит, как он, таща за собой чемоданчик, с важным видом направляется к Мраморной арке, и внезапно с ужасом осознает, кого этот тип ей напоминает: отца. Не в зрелом возрасте, а таким, каким он запечатлен в отрочестве и юности на фотографиях вместе с братьями и сестрами, в первой своей машине, на выпускном, — привлекательным и жизнерадостным парнем двадцати с небольшим лет. Сходство поразительное, и Анна провожает певца взглядом, пока тот окончательно не теряется в толчее пешеходов. Она даже не сразу замечает, что автобус в Килберн прибыл и ждет с открытыми дверьми.

Анна занимает свое любимое место в первом ряду на верхнем этаже и, когда автобус с пыхтением трогается, открывает список контактов и звонит Заре. Подруга сразу же берет трубку.

— Как дела? — интересуется Анна, вставляя наушники.

Зара отвечает: хорошо, она только что пришла домой, — и, когда задает Анне тот же вопрос, девушка переходит к делу:

— А со мной тут произошло нечто странное. Стою на остановке, подходит один парень и вдруг начинает мне петь.

— Тебе? — голос Зары звучит словно издалека и отражается эхом.

— Ну, скорее всей автобусной остановке. Но обращался он точно ко мне.

— Уличный музыкант, что ли?

— Денег не просил.

— Поддатый? — теперь Зару слышно лучше.

— Не похоже.

— Хм… И что пел?

Анна отвечает: «С днем рожденья тебя». Зара смеется и выражает недоумение: что тут такого странного?

— Ну он как будто пел для меня.

— Ах, вот как. То есть ты думаешь, он знает, когда у тебя день рождения, и решил поздравить на две недели раньше времени?

— На самом деле на десять дней. Но суть в том, что он вроде похож на моего отца.

— Хм-м-м, — голос Зары снова начинает теряться. — Да ты сама очень странная.

— Полагаешь?

— Похлеще, чем он.

Анна молчит, обдумывая слова подруги, потом вздыхает и говорит, что это неудивительно: она определенно чувствует себя не в своей тарелке. Когда автобус проезжает под эстакадой Мэрилебоун и по обшарпанному району с низкими домами в конце Эджвер-роуд, Анна перечисляет возможные причины своего состояния: ночью она плохо спала; чтобы компенсировать недосып, выдула литр кофе; до сих пор не решила, как будет отмечать день рождения; и на работе ничего не клеится. Она не добавляет, что обращение в «Кисмет» ее взбодрило, но уменьшает лицо Зары на экране до размера ногтя на большом пальце и снова открывает карту.

— Понедельник — день тяжелый, — говорит Зара.

— Для всех?

— Конечно. Большинство начинает неделю с мысли,