Константин Волошин

Месть старухи

Глава 1

Сиеста подходила к концу, душное маленькое помещение комнатки затрудняла вольно вздохнуть. Мухи монотонно жужжали, не давали заснуть. Их другой комнаты доносились вздохи, сопение хозяйки и её мужа, блаженно похрапывающего после обеденной кружки кислого вина.

«Господи! Когда закончатся мои мучения?» — думала молодая женщина с огромным животом, готовая в любое время разрешиться от бремени.

Тяжко вздохнула, слегка поменяла положение тела, брезгливо поморщилась, оглядев живот под тканью рубашки. Она уже сотни раз подсчитывала срок родов и каждый раз злилась, что они так долго не наступают. И постоянно шептала одно и то же:

— Проклятое отродье! Когда же я избавлюсь от него? Хозяйка говорила, что к Петру и Павлу разрешусь. Праздник уже через четыре дня. Боже, целых четыре дня! А вдруг помру? Что может эта мулатка со своим пьяницей мужем?

Женщина с ненавистью поглядела на живот, готовая ударить его кулаком.

В голове возникла картина встречи с Хуаном. Это было несколько месяцев назад, чёткости не было, но образ той девчонки, что стояла рядом с ним вырисовывался чётко, с подробностями.

— Проклятая! У них между собой что-то есть! И хоть ей всего одиннадцать лет, но по глазам видно их отношения друг к другу! Особенно у этой… как её? Ага, Мира. Что за имя? Она явно не равнодушна к нему!

Женщина задумалась. Потом лицо оживилось интересом. Она даже воскликнула в возбуждении:

— Боже! А вдруг это та самая Эсмеральда, о которой так много говорили дома? Да так и не нашли! Точно! Это её сокращённое имя! Вот оно что! Это всё для неё делалось! Для этой смазливо мулатки!

Женщина привстала на жёстком ложе, опёрлась локтями, словно хотела сесть.

— Теперь всё ясно, голубушка! Дай только освободиться от этого безобразия, — она бросила презрительный взгляд на живот. — Я тебя найду непременно, сестрица! Ха! Сестрица! Смешно! — Но веселья в глазах не замечалось. — А Хуан? С ним шутки плохо кончаются.

В голове заметались обрывки недавних картинок, когда их тела в жарких, неудержимых объятиях сплетались, страстно трепеща, спеша насытиться обоюдным наслаждением. И тут же возникло чуть ли не отвращение к этому худому, невысокому юноше, так сильно умеющему насытить её тело блаженством, о котором в продолжение многих недель она могла с вожделением мечтать, ожидать и желать.

Мысли её прервал неожиданный раскат грома. Она взглянула на зашторенное маленькое оконце. Солнце продолжало жечь жаркими лучами, приникая в комнату острыми иглами света.

«Странно, — подумала женщина. — Дождя и грозы не предвидится. Откуда…»

Она не додумала. Более близкий гром слегка всколыхнул домик. И с улицы донеслось далёкое, всё нарастающее, словно волна прибоя, гудение голосов.

Габриэла, так звали молодую женщину, тяжело встала, подошла к оконцу. С моря, со стороны гавани уже грохотал гром. Ближе, в центре города, слышались более громкие звуки этого грома, а серые клубы дыма и пыли говорили, что по городу ведётся пушечный обстрел.

Что-то противно, незнакомо заверещало в воздухе и тут же грохнуло совсем близко. Домик слегка вздрогнул. Габриэла охнула, согнулась, схватившись за низ живота обеими руками.

За перегородкой послышался взволнованный голос хозяйки, и вскоре она с заспанным лицом появилась в дверном проёме.

— Сеньорита! Что происходит?

— Ой, Роза! Живот!

— Что? Началось? Не рано ли? Но что случилось? Что за гром?

Габриэла молча махнула рукой, отняв её от живота, в сторону оконца. Там, между двумя деревьями, можно было заметить часть далёкого корпуса корабля, с клубами дыма, вырывающимся из открытых пушечных портов. Она ничего не успела сказать, как с улицы донеслось:

— Еретики! Еретики в городе! Спасайся, кто может! Английские корсары!

Габриэла громко ойкнула, присела на под.

— Сеньорита, что же делать? Спасаться надо, а у вас началось! Педро! — крикнула мулатка, обернувшись к двери. — Помоги мне с сеньоритой! Проклятый пьяница! Где ты? Иди сюда, белая вшивая скотина!

Появился Педро. Он действительно был белым человеком, но вид его говорил достаточно красноречиво о его пристрастии к выпивке.

— Господи! — Перекрестился Педро. — Поспать не дают! Опять пираты? Вот проклятье!

Он с Розой помогли Габриэле, уложили в постель.

— Согрей воды, болван! И не появляйся тут без дозволения! — зло бросала мулатка, споро продолжая готовиться к родам. — Эти еретики только и знают, что портят жизнь праведникам, рабам божьим!

Пушечный грохот всё усиливался. Ядра залетали даже в этот отдалённый и бедный район. Жители в ужасе метались по улице. Они бежали в сторону гор. Мало кто имел мула или осла, и весь ценный скарб тащили на себе вместе с орущими детьми. Козы с блеянием разбегались во все стороны. Их уже больше не ловили, устремляясь к далёким горам. Только там можно было укрыться от всеразрушающего нашествия англичан.

Габриэла уже орала благим матом. Роза яростно помогала ей, криком подбадривала. Ворох тряпья, пар от горячей воды и духота были почти незаметны в суматохе начавшихся родов.

Бедная роженица обливалась потом, кричала, стонала и совсем не обращала никакого внимания на грохот обстрела и дымы пожарищ, уже видных в разных концах города. Сколько прошло времени никто не знал. Вдруг две чумазые рожи с саблями наголо ворвались в комнатку и остолбенели от увиденного.

Мулатка злобно закричала на них. Окровавленные руки и тряпки, вопли и стоны Габриэлы смутили головорезов. Роженица только успела кинуть яростный взгляд обезумевших глаз, как один из пиратов со смешком в глазах, крикнул:

— Поможем бабе разрешиться, а? Саблей по животу — и все дела! Ха!

— Пошли, Билл! Пусть сама справляется! Это не наше дело. Тут поживиться нам нечем.

Женщины ничего не поняли. И всё же страх забегал в их глазах. Улыбка первого пирата не предвещала ничего хорошего, а поняв бы её смысл, они могли бы лишиться чувств.

Пирата оглядели мрачную комнату, ещё раз ухмыльнулись и вышли.

Ещё несколько яростных усилий, воплей и причитаний, и комнатка огласилась тонким криком. То на свет божий появился ещё один мученик.

— Фу-у! — Отёрла пот с лица Роза. — Девочка! Хорошенькая, сеньорита! Посмотрите! — И она показала голенькое окровавленное тельце кричащего ребёнка.

Габриэла отвернулась. Она ни за что не хотела смотреть на своего выродка, тяжело дышала, ощущая блаженное успокоение и лёгкость.

— Отдыхайте, сеньорита, — мулатка деловито возилась с новорождённой, в то время как Габриэла мучительно думала о случившемся.

* * *

В городе продолжался погром. Пираты молниеносно ограбили церкви, собор. Богатые дома быстро пустели. Трупы убитых