* * *

Умерла я внезапно. Даже понять ничего не успела. Вроде бы вот только что шла по парковке возле торгового центра, как вдруг очутилась в темном узком тоннеле. Низкий потолок, мягкие упругие и какие-то желейные стенки, пружинящий под ногами пол... жуткое место.

Я оглянулась. Конец тоннеля за моей спиной тонул в кромешной мгле, холодной и страшной, как в детстве тьма родительского шкафа. И тьма, казалось звала тебя, но ее зов звучал так пугающе, что хотелось бежать от нее без оглядки.

А впереди, как спасение виднелся свет, яркий и теплый, который манил, обещая свободу, радость и счастье... я сделала шаг вперед. И мгновенно забыла, как я умерла... второй шаг заставил меня забыть о том, как я оказалась здесь... и я снова остановилась...

Как-то неправильно. Я не хочу забывать. Я хочу все помнить. Мама всегда говорила мне, что я упертая, как ослица. И сейчас моя внутренняя подруга категорически не хотела идти ту сторону.

Сколько времени я стояла, замерев на месте, не знаю. Минуты, часы, годы или столетия. Время в тоннеле двигалось как-то неправильно, рывками, то разгоняясь, то замедляясь почти до полной остановки.

Я никак не могла принять решение. Куда идти: во Тьму или к Свету?

И вдруг откуда-то справа услышала тихий отчаянный шепот-плач:

- Маруся... Маруся... бедная моя девочка...

Так меня называла только мама. И она совершенно точно не желает мне зла. И я изо всех сил рванула в сторону голоса и со всего маха врезалась в упругую, но мягкую, как желе, стенку тоннеля, разрывая ее в клочья. Мама, я иду!

Та-а-ак! Мыло порезано, упаковано и разложено по коробкам. Подарочные пакеты, ленты, бусины и прочий декор — на месте. Мелочь — в кошельке. А значит я готова к завтрашней ярмарке. Чуть не забыла последнюю деталь. Достала из сумки визитки, сегодня допечатала еще один тираж.

Красивые они у меня, в эко-стиле. Фон светло-коричневый под крафт-бумагу, в сбоку темно-коричневое дерево с редкими листиками на ветках и такого же цвета надписи «эко-косметика», «Иванова Мария» и номер телефона. Очень мне нравился такой дизайн. Лаконичный и в тему.

Завтра День России и традиционно намечаются массовые городские гулянья: концерты, выставки, ярмарки... Вот и наших организаторов тоже настоятельно уговорили поучаствовать. Мол, отказаться вы, конечно, можете, но вам потом к нам приходить по поводу аренды площади в сквере в центре.

Городок у нас небольшой, ссориться никому не резон. И нам, рукодельницам, тоже. Так что завтра в среду, вместо того, чтобы гулять по городу и отмечать День России, будем работать. Хотя я не расстроилась. Семьи у меня нет: мама много лет лежала, болела сильно, вот я, как самая младшая, за ней и ухаживала. Уколы, таблетки, массаж... думать о себе некогда было. А уж найти мужчину, который разделит со мной заботы о маме, вообще, нереально. Так и жила.

В свободное время рукоделием занималась. Взяла, шила, а лет пять назад увлеклась мыловарением. Да так основательно, что все остальное забросила.

И когда до нашего городка докатилась мода на хэнд-мейд, я была одной из первых мастериц, предложивших свои изделия покупателям. Доход не ахти какой, но хотя бы на закупку сырья и материалов я свою зарплату больше не тратила.

Может, если бы больше времени уделяла, то и заработать смогла бы... вон, наши девочки в интернете группы вели, по всей России рассылали свои работы. Но для меня мыловарение так и осталось всего лишь хобби.

Страшно же... а работа у меня основательная, стабильная. С девяти до шести, оклад и соцпакет. Никаких тебе забот о будущем. Обо всем позаботилось государство. Я в пенсионном фонде трудилась в отделе персонифицированного учета. Тяжелая работа, внимательность нужна, но и зарплата неплохая по меркам нашего городка. На мыле я бы столько не заработала. Я же не бизнесмен какой-нибудь...

Эх... чуть не забыла! Тортик же нужно! У меня же день рождение послезавтра... сороковник уже. Надо с девочками-рукодельницами отметить, чай с тортиком попить. Да, я знаю, заранее нельзя, а сорок лет, вообще, не отмечают... но мы же в двадцать первом веке живем, чтоб в дурацкие приметы верить.

Сунула ноги в шлепанцы и за тортиком побежала. У нас магазинчик открыли прямо с крыльца вход. Очень удобно.

Ярмарка прошла очень слабо... народу, вообще, не было. Лето, жара. Все за городом на шашлыках, да на речке. Зато мы с девочками, помимо чая с тортиком, еще конфетками с ликером угостились. На троих две коробки слопали... да и черт с ним. Зато весело.

Когда вечером собиралась, уже голова маленько кружилась, и смешинка в рот попала. А таксист как назло остановился на другой стороне площади у торгового центра. Но ничего... коробочка у меня легкая, донесу...

***

Разбудил меня сырой утренний холод. Вставать не хотелось, я еще не выспалась, поэтому подтянула одеяло, накрываясь с головой, и сжалась в комочек. Теплее не стало. Одеяло какое-то слишком тонкое... и я как будто бы не дома... не может же быть такой сквозняк в моей квартире.

Я высунула нос наружу. В воздухе ощущалась осенняя промозглая сырость, и даже явно пахло грибами, навозом и деревней. Будто бы я засиделась на крыльце нашей дачки с книжкой и заснула прямо там. Твердый и холодный деревянный пол под попой подтверждал мою догадку. Я уже почти успокоилась и, зевнув, решила попробовать поспать еще. Чувствую же, что утро совсем раннее. Обычно я после конфет с ликером так рано не встаю... Мамочки мои! Какая может быть дача, если я вчера была в городе?! И какая может быть осень, если только вчера было лето?

Я открыла глаза... закрыла... открыла снова... ничего не изменилось. Я на самом деле уснула на деревянном крыльце. Но не на дачке, а в какой-то крепости... что, черт возьми, происходит? Я не помню, чтобы мы с девочками-рукодельницами собирались на экскурсию... Нет. Чай с тортом, конфеты с ликером, ярмарка закончилась, и я вызвала такси и поехала домой.

Что?! Я даже подпрыгнула на месте... потом же было еще кое-что... воспоминания-вспышки... автомобиль, летящий по дороге мимо торгового центра... и беспечно улыбающаяся я с коробкой, которая закрывает обзор... удар... и я только успела заметить, как кусочки мыла взлетают в воздух... я умерла...

Но я жива. Жива? Или нет? Я ничего не понимала. Удивленно огляделась вокруг... это явно не площадь торгового центра... и даже не больница...

Огромный двор, темно-серый холодный камень стен, растоптанная и раскисшая грязь дорожек, бегущих от крыльца к дверям каких-то деревянных хозяйственных построек, высокие глухие крепостные стены, закрывающие половину мрачного, в тон камням, низкого осеннего неба. Запах навоза, грибов, плесени и сырости мне тоже не приснился...

Что это? Где я?!

- Маруська, - раздается рядом негодующий голос. Я вздрогнула от неожиданности и неловко повернулась. Почему какая-то посторонняя и совершенно незнакомая, безобразно толстая женщина в затасканном и вымазанном в грязи по подолу одеянии монашки называет меня так, как раньше называла только мама? - Опять ты на крыльцо выперлась. Только ж хворать перестала, всем монастырем за тебя молились. А то осерчал бы папенька твой, коль померла бы. Васка! - крикнула она, оглянувшись назад, в темную дыру входа, - забирай свою малохольную! Опять на крыльце спала!