Пролог

Алина прижалась к плечу Сергея, такому родному и близкому. Он — ее счастье, ее любовь, ее солнце. Она с нежностью вглядывалась в знакомые черты лица, которые знала до мельчайших подробностей. Алина обожала рассматривать их, пока любимый спал.

Сергей почувствовал ее взгляд, открыл глаза:

— Ты чего? — Вместо ответа Алина поцеловала его в небритую щеку и прошептала:

— Люблю тебя, — и уже растворилась в его крепких объятиях и обжигающих поцелуях.

— Пора подниматься, — с сожалением оторвался от нее Сергей. Он быстро поднялся и стал одеваться. Алина с восторгом любовалась его мужественным лицом и мускулистым телом. Вся его мощная фигура внушала доверие и радость от осознания, что этот красивый молодой мужчина принадлежит только ей, любит только ее и поддержит ее в любой ситуации.

При этой мысли кровь прилила к ее лицу. «Надо бы уже рассказать ему. Но не сейчас. Не на ходу. Сегодня вечером обязательно.»

Сергей быстренько приготовил кофе.

— Ты будешь? — спросил у Алины.

— Нет, я еще поваляюсь, — не спешила объяснять, почему перестала пить кофе последнее время.

А он, не придавая значения ее отказу и на ходу выпив обжигающий бодрящий напиток, уже одевал куртку.

— Все, пока. Не скучай.

Она приподнялась в постели, подставив губы для поцелуя.

— Алинка, что ты со мной делаешь! — Сергей жадно припал к ее губам. Казалось, он не сумеет совладать с собой. Слишком горячи были его объятия. Слишком манкой была податливость Алины.

— Все, все, все, — с трудом отпрянул он от напрягшейся, как струна, любимой. — Надо бежать. До вечера, моя сладенькая.

Алина еще долго лежала в постели, наслаждаясь истомой, разлившейся по всему телу от жарких объятий Сергея. Обнимая его подушку, она вдыхала неповторимый аромат его тела.

И улыбалась, прислушиваясь к новым ощущениям внутри себя. По сути, прислушиваться пока не было к чему. Но осознание новизны своего состояния было настолько необычным, что ей казалось, будто она чувствует шевеление маленького существа.

Радость переполняла. Казалось, вечер никогда не наступит. А Сергей никогда не придет. Алина приготовила на ужин его любимые отбивные, запеченные в духовке под овощами и сырной заливкой. Очень переживала, чтобы блюдо не остыло до прихода Сергея.

Наконец в прихожей услышала знакомые звуки и, радостная, поспешила встречать любимого.

— О! Чем это у нас так вкусно пахнет? — Сергей обнял ее, покрывая поцелуями шею и плечи. Зардевшись, Алинка поторопила его:

— Быстрее мой руки, и за стол. А то все стынет.

— Ух ты! По какому случаю такой шикарный ужин? Я ни о чем не забыл?

— Нет, нельзя забыть то, чего еще не знаешь, — загадочно прошептала Алина, стыдливо, словно девчонка, опустив глаза.

— Я весь внимание. Что ты от меня скрываешь, малыш?

— Ничего не скрываю, а как раз хочу рассказать.

— Тогда не томи, я умру от любопытства и голода. Сама же сказала, что ужин стынет.

— Сережа… у нас будет малыш… — сказала тихо, заглядывая Сергею в глаза.

Повисла пауза. Глаза Алины, блестевшие радостью, постепенно потухали и наполнялись влагой. У Сергея между бровями пролегла хмурая морщина, не предвещающая ничего хорошего.

— Не понял. Повтори, — голос жесткий, холодный.

— Я беременна… — почти шепотом.

Он отвернулся к окну и долго молчал. Затем, резко повернувшись, жестко взял ее за плечи и, глядя прямо в глаза, чужим ледяным голосом медленно произнес:

— Алина, это не обсуждается. Мы договаривались.

— Но…

— Никаких «но»!

Сергей достал из кошелька деньги, молча положил их на стол.

— Сереж!..

— Я все сказал. Ночевать буду у матери.

— Сереженька, милый, но почему?

— Я даже слышать ничего не желаю!

— Но ведь этой твой ребенок…

— Я все сказал. Или я, или…

— Срок уже большой, никто не возьмется сделать аборт.

— Думать надо было! Я ведь предупреждал: никаких детей. Все. Решишь проблему — звони.

Громко хлопнув дверью, он вышел, не попрощавшись.

Она застыла. Мозг отказывался принимать ситуацию. Безысходность захлестнула с такой силой, что напрочь отшибла желание жить…

… Алина бережно прижимала к груди крохотную дочурку. Она то и дело заглядывала под кружевную накидку. Слезы обильным потоком стекали по ее щекам.

— Мася моя, золотце мое! Что же нам делать?

Молодая женщина беспокойно озиралась по сторонам. Она внимательно осматривала дома, мимо которых проходила.

Вот достаточно приличный дом, сверкающий ярко-освещенными окнами. Алина прислушалась. Тихо.

— Наверное, здесь живет большая дружная семья. И, наверняка, у них есть дети. — Она не стала задерживаться и, прижимая к себе малютку, пошла дальше.

Следующий дом поразил ее своим мрачным фасадом. Огромные колонны, рядом грозные львы. Площадка перед домом пустынная, и вся выложена мраморными плитами. От всего этого веяло холодом. По всему было видно, что хозяин дома — обеспеченный человек. Скорее всего, с крутым нравом и достаточно эгоистичный.

В подтверждение своих мыслей, она услышала громкую циничную ругань. Речь шла о каких-то деньгах.

Помедлив секунду, она пошла прочь.

— Нет, здесь не могут жить хорошие люди. Понимаешь, золотце мое, для них главное деньги, и счастье — только в деньгах.

Так почему-то подумала Аля, при этом передернув худенькими плечиками.

Мучительная мысль не давала ей покоя: как определить, кто живет за стенами этих огромных богатых особняков? Ей было важно найти добрых и отзывчивых людей. Сделать это было непросто.

Город окутывал туман. Он плотной липкой пеленой покрывал все вокруг, не давая различать очертания зданий. Становилось холодно. Пошел мелкий, леденящий душу дождь вперемешку со снегом.

Надо было на что-то решиться. Возвращаться опять в пустую холодную квартиру не просто не хотелось, а не представлялось возможным. На руках у нее была крохотная малышка двух недель отроду.

Там ее ни переодеть, ни накормить… Да и не во что переодевать. Кормить — тоже. Волнения последних дней привели к печальному исходу — у нее почти пропало молоко.

Ее девочка, ее маленькое сокровище изголодалась до того, что уже устала плакать. И, обессилев, уснула.