Уля Ласка

15 свиданий Алены Михайловны — 2

Глава 1

— Ну что, муж, отпусти свою домработницу и позавтракаем чем-нибудь нормальным, а не этой горелой дрянью. — Оставленный Стасом на сковороде блинчик, и правда, начал дымиться. — Мамочка вернулась и позаботится о вас, — красотка хищно улыбнулась и в упор уставилась на меня.

Удар виртуального бумеранга был настолько силен, что я даже пошатнулась.

Это мне что ли за Петьку? За позавчерашний розыгрыш? Так он заслужил! А я?..

Я быстро перевела взгляд на Стаса и только тут до меня дошло…

Это не розыгрыш…

Ой-ёй…

Но рефлексировать было некогда, Ксюша готова уже была разрыдаться и нужно было срочно спасать положение.

— Стас Борисович, потрудитесь освободить помещение от участников, не прописанных в договоре. Я проведу свой мастер-класс по приготовлению блинчиков для ребенка в любом случае, нравится вам это или нет, — нагло и безапелляционно заявила я и вернула взгляд полный превосходства ошалевшей мамаше. — В следующий раз сто раз подумаете, как выбирать время совпадающее с вашими семейными делами. И я обязательно внесу пометку в ваш файл в нашем агентстве. При наличии трёх пометок, вас исключат из базы.

— Что? — непонимающе скривилась пока ещё никем не подтвержденная мамаша. — Стас, выстави её! — потребовала она, но я развернулась к ней спиной, по пути перехватив Ксюшу, которая уже открыла рот с явным намерением прокричать что-то в протест.

— Мы готовим блинчики, — подняла я ее на стул, сняла сковороду с плиты, включила вытяжку.

— Стас, какого черта здесь происходит?! Не трогай меня! Я требую, чтобы ноги этой хамки здесь больше не было! Да что ты себе позволяешь! Отпусти!

Стас неплохо справился с поставленной мной задачей, потому что через полминуты возмущенные вопли затихли, и мы с Ксюшей на пару выдохнули.

Я водрузила очищенную от сгоревшего блина и уже помытую сковороду на плиту.

— Жалко, — Ксюша неожиданно всхлипнула.

— Кого? — напряглась я, ожидая, что перегнула палку в общении со все же родным для неё человеком.

— Папин блинчик, — трагически сообщила мне она. — Он же получился почти идеальным! И она все испортила! — уже зло процедила девчушка. — Она всегда все портит! Алён, а забери меня к себе, — Ксюша прижалась ко мне и уткнулась хлюпающим носом в мое плечо.

— Так, зайка, давай мы приготовим блинчики. Дождемся папу. Я уверена, что он обязательно во всем разберётся.

— Не разберётся, — насупилась Ксюша. — Она всегда делает, что хочет.

— И мы тоже, — попыталась я вновь переключить ее на позитив. — Вот, например, блинчики.

— Да! Только наши!

Я подхватила половник, зачерпнула тесто и налила почти такой же идеальный блин, как и у Стаса.

— Супер! Вкусненький!

— Сейчас перевернем его на другую сторону, ещё немного подождем и попробуем.

— Да! И он не комом!

— Потому что он второй. Папа выполнил свое обещание.

— Угу. Давай мне его на тарелочку! — Ксюша вытянула руки и получила свой первый кругляш. — Какой он хорошенький!

— Поставь тарелку на стол, возьми кисточку и смажь его маслом, — направила её я, но она тревожно обернулась.

— Алён, извини, готовка переносится, — прозвучало из-за спины, а секунду спустя раздался звон разбитой тарелки, Ксюша спрыгнула со стула, оттолкнула отца и выбежала из кухни.

Я дернулась за ней, но Стас мне не позволил.

— Она успокоится.

— Что?! Ты оставишь ее без объяснений?

— Нет, но сделаю это потом. А сейчас тебе нужно уйти. Я позвоню тебе позже.

У меня пропал дар речи.

Стаса вот так легко удалось прогнуть какой-то модельке?

Ни какой-то, а его законной жене. И вообще-то в этой ситуации я как раз Петькина Ритка. Мда…

— Хорошо.

— Алён, — он прикоснулся к моей руке, но я ловко вывернулась.

— Займись Ксюшей. От того, как ты поговоришь с ней сейчас, зависит, какой она станет в будущем.

Я пошла в гостевую спальню, собрала всё своё добро, и быстро вышла к лифту, где меня ожидаемо ждал хозяин.

— Давай без слов, — предупредила Стаса я, потому что во мне клокотало столько всего невысказанного, что что угодно могло спровоцировать взрыв, и тогда мало не показалось бы никому.

Он исполнил мою просьбу.

Поэтому я, развернувшись к нему спиной, шагнула в лифт, спустилась вниз, прошла через ресторан, ни на кого не обращая внимания, и вышла на улицу.

Стоило бы задуматься, что делать дальше, но моя судьба упростила мне жизнь.

Слева меня опять поджидал Петька с огромным букетом роз.

А вот справа вариант был поинтереснее.

Это был Назар.

Он приветственно мне улыбнулся, и в его руке появилось то, что однозначно меня заинтересовало.

Моя хрустальная туфелька, которую я обронила, когда мы выбиралась со Стасом из шахты лифта.

Я собиралась спуститься по ступеням, поблагодарить его за находку и просто ее забрать, но он сделал нечто, что полностью поменяло расклад.

Назар сделал два шага к ступеням, опустился на одно колено и выставил туфлю, словно предлагая мне ее примерить.

Глава 2

Нужно было срочно определяться — продолжать отыгрывать роль сестер-близняшек, которую я коряво ввела во время нашей встречи на аукционе. Либо покончить со всем этим цирком и рассказать правду. Второе тут же отозвалось в моей груди облегчением, но я почти сразу отмела эту идею.

Я понятия не имела, что Назар за человек.

За последние три дня мне преподали уже столько уроков на тему доверия-недоверия, что я была бы просто дурой, если бы опять наступила на те же грабли.

И я не наступила.

До Петьки дошло, что лощеный мужик с туфлей — его соперник. Лицо мужа покраснело от злости и почти сравнялось в цвете с розами.

Он опустил букет бутонами вниз и попер на все ещё стоящего на колене Назара.

Действовать нужно было быстро.

Я проворно сбежала по ступеням, успев предотвратить столкновение.

— Петр, — сунула ему в свободную руку коробку с одеждой. От неожиданности он её принял. — Отнеси всё домой. Коробку в спальню. Цветы в вазу на книжный столик. Я отвезу платье в прокат. Вернусь. И ты мне скажешь всё, что хотел.

— Нет! Ты… — грозно начал он, но я его нагло перебила, чего никогда не позволяла себе делать в нашей семейной жизни.

— Ты пришел с букетом. Хочешь найти компромисс? Выполняешь мою просьбу, и мы его ищем. Нет. Не будет ничего. А ты, Селезнев, ещё не знаешь, какой упрямой я могу быть.

Петька дернулся так, словно в его