Агата Рэд

Зависима по Фрейду

Глава 1

Слишком близко…

Я ощущала его горячее дыхание каждой клеточкой кожи. Это длилось не более минуты, но с тех пор я не могу спать, есть и полноценно жить. Он подсадил меня на крючок и сделал зависимой от него. Я больше не принадлежу самой себе. Отныне я его рабыня — делаю только то, что он мне позволяет, думаю о том, что ему выгодно, и вообще, моя жизнь больше мне не принадлежит.

Всё началось тогда, когда я впервые попала к нему в кабинет с затяжной депрессией и тревожным расстройством. Мне было двадцать два. Мне казалось, что сверстники во всём лучше меня: у них всё получается, они купаются в роскоши, путешествуют, наслаждаются жизнью. А я… работала официанткой в местной забегаловке, недалеко от дома, носила вечерами грязные подносы, выслушивала глупые подкаты от неудачников и жмотов, а ещё не могла купить себе новые колготки, потому что должна была выплачивать долг за отца-алкоголика.

Тревожность нарастала, и было уже совсем тяжко функционировать. Я была на взводе, сильно поругалась с отцом и благополучно скатилась в состояние, когда даже зубы почистить не можешь. Я забила на внешний вид. Могла позволить себе собрать пучок из сальных волос и пропустить черед душа. Но всё ещё ходила на работу. Через какое-то время Сэм — мой работодатель, сделал мне замечание, обозвав неряхой и лентяйкой. Было слегка обидно, но по большому счету — плевать.

Подруга, с которой мы дружили ещё с колледжа, была обеспокоена моей апатией и потерей интереса к жизни и она отправила меня к знакомому психотерапевту — Мартину Бруксу. Он был известен в узких кругах, как опытный специалист и гуру психологии. К тому же у него было медицинское образование и он практиковал в психиатрии.

Мне было нечего терять. По крайней мере, так мне казалось.

Первый мой визит к нему был ни чем не примечателен. Обыкновенный Доктор, обыкновенный приём, вопросы, ответы, тихий и мягкий голос. Мне понравилось с ним общаться, в спокойной и непринужденной обстановке.

В общем, первое впечатление о психотерапевте Мартине Бруксе у меня сложилось исключительно положительное. Заботливый и чуткий врач, который не закрывает глаза на твои проблемы. Что ещё надо?

Возможно, меня подкупило ещё то, что он был примерно одного возраста, что и мой отец. Но являлся его лучшей версией, я бы даже сказала идеальной.

Он хорошо зарабатывал, на пальце блестело обручальное кольцо, весь с иголочки одет и ухожен. Взгляд добрый и приятный, располагающий к душевным разговорам. На его столе стояла семейная фотография в рамке из тёмного дерева, где он в окружении красавицы жены и двух прекрасных дочек со светлыми, как у ангелочков, волосами.

Единственный минус, который сразу бросился мне в глаза — его пагубная привычка вдыхать в свои лёгкие пары никотина. Но это только усиливало моё доверие к нему и нарастающую симпатию. Это значило, что он не идеален, он такой же человек, ему можно открыться, выплеснуть то, что гложет и не даёт нормально жить.

Но именно доверие сыграло со мной злую шутку. Ему нельзя было верить, ни как человеку, ни как доктору.

* * *

5 ноября 2018 г.

— Сегодня первый день твоей терапии, Клэр. Расскажи о себе. Чем тебе нравится заниматься, что ты любишь?

— Я не знаю, — безразлично пожала плечами я.

— У тебя есть хобби или любимое занятие?

Я задумалась. Работу в кафе вряд ли можно было назвать хобби, к тому же я её на дух не переносила. Помимо работы, я помогала недотепе отцу по дому, готовила ему, убирала в квартире, выливала бухло в раковину — занятие тоже так себе.

— Долго думаешь. Ответь, что первое пришло в голову, — мягко улыбнулся он.

— Нуу… Мне нравится курить, — выпалила я и тут же одернула себя за такое высказывание.

— Сигареты или что потяжелее?

— Вейп, — я достала из кармана фиолетово-перламутровый аппарат размером с палец.

— Что ещё ты любишь, Клэр?

В кабинете было очень тихо, слышен был лишь скрежет шариковой ручки по бумаге — это медсестра записывала какие-то данные в медицинскую карту.

Врач встал и подошёл к окну, в которое уже вовсю просачивались утренние лучи солнца. Он открыл окно и повторил вопрос, устремив внимательный взгляд на меня.

— Что ещё ты любишь, Клэр?

— Трепаться с подругой разве что… и всё, больше ничего.

— Хорошо, — он вернулся к своему стулу. — Какие у тебя отношения с мамой?

— Только не об этом… — покачала головой я.

Мне уже приходилось слышать эти любимые слова психологов, что всё идёт из детства, поэтому я и не хотела начинать собственную терапию. Но шеф на работе добровольно-принудительно заставил пойти на этот шаг, чтобы удостовериться, что я в своём уме и не оболью какого-нибудь засранца горячим кофе.

— Совсем всё плохо?

— Просто не хочу о ней говорить. Я её почти не знала. Она бросила нас, когда мне было шесть.

— Сочувствую, но тебе нужно отпустить ее и простить. Я понимаю, что это будет нелегко, но ты уже взрослая девушка и ты должна сама быть ответственной за свою жизнь.

— То есть, вы считаете, что мать, которая бросила свою семью, заслуживает прощения? — я, приподняв брови, уставилась прямо на него.

— У неё могли быть свои причины на такой поступок. А простить нужно не ради неё, а для себя. Чтобы тебе было легче по жизни, — лучи уже подсвечивали его контур, мягко высветляя густые ресницы.

— И как её простить, если я не хочу?

— Напиши ей письмо и в нём выскажи всё что накопилось, все, что ты бы хотела ей сказать. А после сожги.

— Вы сейчас серьёзно? — я удивлённо вскинула брови.

— Более чем. Это очень действенный метод. Просто попробуй. Давай, это будет твоё первое домашнее задание, хорошо?

Я согласилась с домашним заданием хоть оно и казалось мне каким-то глупым и идиотским. В конце концов, я ведь просто могу его не делать, и никто не узнаёт, писала ли я письмо матери-кукушке или нет.

— Хорошо ли ты спишь, Клэр? — спросил доктор, перелистывая просвечивающиеся страницы карточки.

— Около четырёх часов в сутки. Хотела бы больше, но я работаю и у меня есть важные ежедневные дела… — я замялась, не желая выдавать сразу всю информацию о себе.

— Значит, пока обойдемся без снотворных, — он что-то записал на чистой странице. Его почерк