Конец августа больше походил на позднюю осень. Дул пронизывающий ветер, неся с собой холодные капли дождливой мороси. Серое небо, затянутое тучами, накрывало город мрачной пеленой. Не спасали от предосенней хандры даже яркие, внезапно пожелтевшие листья шиповника. Катя оторвала листочек и покрутила его в руке.

– Ты должен меня понять, Олег. Это не мое желание, так решили родители…

– Никто ничего никому не должен, – хмыкнул довольно привлекательный парень, сидевший на байке, небрежно крутя пальцами ключи зажигания. – И ты им ничего не должна. Можешь остаться в городе и никуда не ехать.

– Я не могу, – призналась Катя. – Не могу, потому что…

– Ты не хочешь, – оборвал ее Олег, прищуривая холодные серые глаза. – Если бы хотела – осталась! Многие девчонки в шестнадцать лет уже живут самостоятельной жизнью, учатся в колледже, как Светка Кудрявцева. Ты бы тоже могла пойти учиться на повара. Хорошая профессия.

– Ты же знаешь, что у меня склонность к языкам, и я…

– Только о себе и думаешь, – отмахнулся Олег, заводя мотор своего черного «болида». – Собирайся! Часов в одиннадцать заеду, отвезу на байк-пати. Тебе понравится, ты же будешь со мной.

– Мне родители не разрешат так поздно…

– Катька! Вот, правда, чего ты так от них зависишь? Посмотри на меня, мне все предки – по фигу. Я живу свободной жизнью, делаю, что хочу. Это ведь моя жизнь? Понимаешь? И это твоя, и ты делай с ней все, что считаешь нужным. Не хочешь уезжать – оставайся. Не хочешь на повара – на маникюршу учись.

Катя грустно посмотрела на желтый листочек и уронила его, проследила взглядом, как он медленно и неуверенно падал на мокрую траву.

– Ты будешь ко мне приезжать? – тихо спросила она.

– Куда? В твой Захребетинск?

– В Клин. Это красивый город, у меня там раньше дядя жил…

– Клин? Это там, где пиво производят?

– Это там, где жил Чайковский. В Клину есть дом, в котором он писал свою гениальную музыку…

– Катька! Ты только представь, сколько до твоего Клина ехать?!

– Полтора часа.

– Полтора часа по Ленинградке?! На байке? Мне все мозги выдует.

– На автобусе приезжай. Или на электричке.

– Ладно, не обещаю. Топай домой, вечером заеду. Спускайся ровно в одиннадцать, я опаздывать не хочу, сегодня гонки классные.

– Я постараюсь…

Катя посмотрела вслед уносящемуся черному вихрю, у нее мелькнула мысль, что при такой скорости Олег мог бы за час домчаться до города, куда ей предстоит уехать. Мог бы, если б захотел. А может, он прав, и нужно захотеть ей остаться?!

Катя постояла возле своего подъезда еще немного после того, как мотоцикл Олега скрылся из вида. Поздоровалась с проходившей мимо соседкой тетей Верой, жившей с ними на одной лестничной площадке. Она знала тетю Веру с детства! Выросла в этом панельном доме, ходила в школу по этой усаженной липами улице и любила свой тихий, уютный микрорайон. И теперь все это вынуждена бросить только из-за того, что…

Впрочем, причина была уважительной, сколько бы Катя себе не твердила, что она здесь ни при чем и родители смогли бы без нее обойтись. Или Женька мог бы сам к ним переехать! Ну почему они должны все бросать и ехать к нему?!

– Потому что у него случилась беда, – серьезно ответила мама, когда Катя, вернувшись домой, с излишней горячностью спросила ее об этом. – Потому что его сейчас нельзя трогать с места, он учится в спецшколе со спортивным уклоном.

– Детско-юношеская школа «Клин спортивный» – это не английская спецшкола, – парировала Катя. – Это я не могу все бросить!

– Да, – холодно согласилась мама. – Тебе нелегко будет все бросать, мы уже говорили об этом. Но ты взрослая девушка и должна понять, что ребенок недавно потерял отца.

– У него еще осталась мать, которая должна о нем заботиться! – выкрикнула Катя и убежала к себе в комнату.

Там она бросилась на постель и уткнулась в подушку. Вот еще и к новой комнате теперь придется привыкать! В Женькиной квартире их всего-то две. В каком углу ей придется ютиться?! Катя всхлипнула, но ожидаемый поток слез отчего-то не хлынул. Она откинулась на спину и принялась рассматривать потолок. Ситуация вырисовывалась безвыходная. Остаться она не могла, ведь родители ее ни за что не оставят одну. И вырывать Женьку из привычной среды, где он чувствует себя комфортно, им не советовал детский психолог после часа общения с ее двоюродным братом и родителями. Катиными родителями! Женька до недавнего времени жил с отцом, мать их бросила, уехала в Израиль или Америку, или сначала в Израиль, а потом уже в Америку… Катя этим не интересовалась. У них в семье вообще было не принято говорить о тете Лене.

Женька все-таки невезучий, подумала Катя. Сначала мать его бросила, а затем отец попал в дорожное происшествие и погиб. Получается, что Женька сирота, хоть и не круглый, но жить ему не с кем. Лето он провел в деревне у бабули под Истрой, теперь вот наступила их очередь с ним нянчиться. Но Катя ему не нянька! Это что же получается? Из-за какого-то двоюродного брата ее личная жизнь катится под откос?!

Они познакомились с Олегом случайно. Этим летом. Катя переходила проезжую часть, когда перед ней, буквально в десяти сантиметрах, резко взревела тормозами «черная стрела» – байк Олега. Он сидел за рулем и улыбался оттого, что напугал девчонку. Катя открыла рот, чтобы высказать ему все то нехорошее, что о нем думает, как внезапно замолчала. Словно обожглась о стальной напряженный взгляд, бросивший ей вызов.

– Садись, – предложил тогда Олег, – домчу.

И Катя села. Издали их разглядывали соседские девчонки из параллельного класса. Она ясно представила, как те обзавидовались.

Месяца еще не прошло, как они встречались, когда вдруг папа объявил такую неприятную новость – им придется переехать в другой город, чтобы не травмировать Женьку. Олег воспринял это в штыки. При каждой их встрече Катя пыталась ему объяснить, что это ненадолго, от силы год, потом она окончит школу и вернется назад, чтобы поступать в университет. Хотя теперь о каком университете может идти речь?! Какие школы в этом Клину? Папа сказал, что вполне приличные. И Кате пришлось ему поверить на слово…

В комнату к ней зашла мама и протянула телефонную трубку.

– Тебя спрашивает Света, Катюш.

– Спасибо, мам.

Катя понимала, что всем сейчас нелегко. Но отчего-то казалось, что именно ей тяжелее всех. И тут еще Светка!

– Че, правда, что ль, Катюх? – неизменно жуя, поинтересовалась ее соседка из крайнего подъезда. – Переезжаешь?

– Да, Свет.

Катя не хотела с ней говорить на эту тему.