МОЕЙ ЖЕНЕ МАРГАРЕТ С ИСКРЕННЕЙ ЛЮБОВЬЮ

«Великое дело — способность удивляться, — сказалфилософ. — Космические полеты снова сделали всех нас детьми».

Только что была огайская зима: двери заперты, окна закрыты,стекла незрячие от изморози, все крыши оторочены сосульками, дети мчатся сгорок на лыжах, женщины в шубах черными медведицами бредут по гололеднымулицам.

И вдруг могучая волна тепла прокатилась по городку, валгорячего воздуха захлестнул его, будто нечаянно оставили открытой дверьпекарни. Зной омывал дома, кусты, детей. Сосульки срывались с крыш, разбивалисьи таяли. Двери распахнулись. Окна раскрылись. Дети скинули свитера. Мамашисбросили медвежье обличье. Снег испарился, и на газонах показалась прошлогодняяжухлая трава.

Ракетное лето. Из уст в уста с ветром из дома в открытый дом— два слова: Ракетное лето. Жаркий, как дыхание пустыни, воздух переиначивалморозные узоры на окнах, слизывал хрупкие кружева. Лыжи и санки вдруг стали ненужны. Снег, падавший на городок с холодного неба, превращался в горячий дождь,не долетев до земли.

Ракетное лето. Высунувшись с веранд под дробную капель, людисмотрели вверх на алеющее небо.

Ракета стояла на космодроме, испуская розовые клубы огня ипечного жара. В стуже зимнего утра ракета творила лето каждым выдохом своихмощных дюз. Ракета делала погоду, и на короткий миг во всей округе воцарилосьлето…

Они жили на планете Марс, в доме с хрустальными колоннами,на берегу высохшего моря, и по утрам можно было видеть, как миссис К естзолотые плоды, растущие из хрустальных стен, или наводит чистоту, рассыпаяпригоршнями магнитную пыль, которую горячий ветер уносил вместе с сором. Подвечер, когда древнее море было недвижно и знойно, и винные деревья во дворе стоялив оцепенении, и старинный марсианский городок вдали весь уходил в себя и никтоне выходил на улицу, мистера К можно было видеть в его комнате, где он читалметаллическую книгу, перебирая пальцами выпуклые иероглифы, точно струны арфы.И книга пела под его рукой, певучий голос древности повествовал о той поре,когда море алым туманом застилало берега и древние шли на битву, вооруженныероями металлических шершней и электрических пауков.

Мистер и миссис К двадцать лет прожили на берегу мертвогоморя, и их отцы и деды тоже жили в этом доме, который поворачивался, подобноцветку, вслед за солнцем, вот уже десять веков.

Мистер и миссис К были еще совсем не старые. У них былачистая, смуглая кожа настоящих марсиан, глаза желтые, как золотые монеты, тихиемелодичные голоса. Прежде они любили писать картины химическим пламенем, любилиплавать в каналах в то время года, когда винные деревья наполняли их зеленойвлагой, а потом до рассвета разговаривать под голубыми светящимися портретами вкомнате для бесед.

Теперь они уже не были счастливы.

В то утро миссис К, словно вылепленная из желтого воска,стояла между колоннами, прислушиваясь к зною бесплодных песков, устремленнаякуда-то вдаль.

Что-то должно было произойти.

Она ждала.

Она смотрела на голубое марсианское небо так, словно ономогло вот-вот поднатужиться, сжаться и исторгнуть на песок сверкающее чудо.

Но все оставалось по-прежнему.

Истомившись ожиданием, она стала бродить между туманнымиколоннами. Из желобков в капителях заструился тихий дождь, охлаждая раскаленныйвоздух, гладя ее кожу. В жаркие дни это было все равно что войти в ручей.Прохладные струи посеребрили полы. Слышно было, как муж без устали играет насвоей книге; древние напевы не приедались его пальцам.

Она подумала без волнения: он бы мог когда-нибудь подарить ией, как бывало прежде, столько же времени, обнимая ее, прикасаясь к ней, словнок маленькой арфе, как он прикасается к своим невозможным книгам.

Увы. Она покачала головой, отрешенно пожала плечами,чуть-чуть. Веки мягко прикрыли золотистые глаза. Брак даже молодых людей делаетстарыми, давно знакомыми…

Она опустилась в кресло, которое тотчас само приняло формуее фигуры. Она крепко, нервно зажмурилась.

И сон явился.

Смуглые пальцы вздрогнули, метнулись вверх, ловя воздух.Мгновение спустя она испуганно выпрямилась в кресле, прерывисто дыша.

Она быстро обвела комнату взглядом, точно надеясь кого-тоувидеть. Разочарование: между колоннами было пусто.

В треугольной двери показался ее супруг.

— Ты звала меня? — раздраженно спросил он.

— Нет! — почти крикнула она.

— Мне почудилось, ты кричала.

— В самом деле? Я задремала и видела сон!

— Днем? Это с тобой не часто бывает.

Глаза ее говорили о том, что она ошеломлена сновидением.

— Странно, очень-очень странно, — пробормоталаона. — Этот сон…

— Ну? — Ему явно не терпелось вернуться к книге.

— Мне снился мужчина.

— Мужчина?

— Высокий мужчина, шесть футов один дюйм.

— Что за нелепость: это же великан, урод.

— Почему-то, — она медленно подбираласлова, — он не казался уродом. Несмотря на высокий рост. И у него — ах, язнаю, тебе это покажется вздором, — у него были голубые глаза!

— Голубые глаза! — воскликнул мистер К. — Обоги!

Что тебе приснится в следующий раз? Ты еще скажешь — черныеволосы?

— Как ты угадал?! — воскликнула она.

— Просто назвал наименее правдоподобный цвет, —сухо ответил он.

— Да, черные волосы! — крикнула она. — Иочень белая кожа. Совершенно необычайный мужчина! На нем была странная одежда,и он спустился с неба и ласково говорил со мной.

Она улыбалась.

— С неба — какая чушь!

— Он прилетел в металлической машине, которая сверкалана солнце, — вспоминала миссис К. Она закрыла глаза, чтобы воссоздатьвидение. — Мне снилось небо, и что-то блеснуло, будто подброшенная ввоздух монета, потом стало больше, больше и плавно опустилось на землю, —это был длинный серебристый корабль, круглый, чужой корабль. Потом сбокуотворилась дверь и вышел этот высокий мужчина.

— Работала бы побольше, тебе не снились бы такиедурацкие сны.