Юлия Лист

Ты умрешь в Зазеркалье

Пролог

Две тени – обтянутая черным тонкая и юркая фигура убийцы и Эмиль, на голову выше, – сцепились на мраморном полу у стены и исчезли из поля зрения одного монитора, на котором транслировалась картинка с камер видеонаблюдения, сразу же возникнув на другом.

Все дружно перевели взгляды на экран, где отображался многоугольный зал. Под сводчатым потолком с лепниной и световым окном висели огороженные черной лентой картины. На светло-серых стенах яркими прямоугольниками выделялись полотна с портретами королей, принцев, герцогов и инфант кисти Веласкеса, в самом центре – знаменитые «Менины»[1].

Убийца вывернулся из рук Эмиля и попытался достать его ножом, ударив точной профессиональной рукой раз, другой, третий. У него была боевая стойка, а рука выстреливала, словно на пружине. Эмиль отскакивал от ударов вправо, влево, но не атаковал. Он что-то кричал, выпростав вперед раскрытые ладони, а его противник выстреливал ножом, пытаясь достать цель. И все это в абсолютном беззвучии немого кино – мониторы передавали цвет, но не звук.

Толпа посетителей музея Прадо, возбужденная и перепуганная этой странной сценой не то из «Матрицы», не то из «Человека-паука», отшатывалась от них, как от языков пламени. С ужасом люди уносились прочь из зала. Некоторые, потеряв способность ориентироваться в пространстве, натыкались друг на друга, прежде чем выскакивать в проемы, кто-то полз вдоль стен под полотнами, чтобы добраться до ближайшего выхода, кто-то снимал на телефон – Вера насчитала три или четыре вытянутых вверх гаджета. Контент для соцсетей – огонь, ничего не скажешь.

Эмиль и его соперник набрасывались друг на друга, взметались их руки-ноги, нож рассекал воздух. И будто был даже слышен свист лезвия через мониторы – воображение у тех, кто находился в комнате управления видеонаблюдением, разыгралось не на шутку. Вера зажимала рот рукой, сотрудники музейной безопасности, как истинные испанцы, жарко болели, что-то выкрикивая, вскидывая руками и ахая. Их начальник, отстегнув от пояса рацию, орал по-испански на своего зама, веля немедленно связаться с полицией.

– Почему он его не обезвредит? – обратился к Вере по-английски один из них. – Он же выше и видно, что опытнее!

– И этот не так прост, – ответил ему другой – из вежливости к Вере – тоже по-английски, но произнося звуки мягко, на испанский манер. – Ноги так и летают.

Убийца действительно хорошо работал ногами, Эмилю приходилось постоянно приседать, чтобы не пропустить удар в голову. Но вот он изловчился подхватить его за стопу и повалить на пол. Противник ловко отпружинил от полированного мрамора руками и подпрыгнул, угодив в кольцо рук Эмиля.

Нож замер в опасной близости от их сплетшихся бедер. Эмиль опять отказался от атаки и принялся что-то кричать. Его рот беззвучно открывался и закрывался, лицо перекосило от ярости. Что он делает? Зачем теряет время и силы?

Черная тень убийцы, извиваясь, пыталась выскользнуть, но Эмиль выкрутил ему руку, заведя локоть за спину, и попытался вырвать нож. Противник подцепил того стопой под колено – оба рухнули, покатившись прямо под «Менины».

Начальник музейной безопасности припал ладонями к столу, бормоча что-то по-испански и периодически вытирая пот со лба. В тесной комнате было, как в печке. Никто не замечал жары, все были прикованы взглядами к драке неизвестного с парижским детективом Эмилем Герши, будто это был финал Лиги Чемпионов.

Эмиль навалился на соперника, тот ударил ножом – получилось в воздух. Голова детектива дернулась, он стукнулся затылком о раму картины, но точным ударом ладони выбил нож из обтянутой перчаткой руки.

«Менины» над ними опасно покачнулись.

Внутри комнаты управления видеонаблюдением все хором вскрикнули, синхронно подпрыгнув, точно во время матча. Убийца перекатился в сторону, подцепил с пола нож. Эмиль припал коленом и обеими ладонями к полу, выпростал ногу снизу вверх. Тот не успел уклониться, получив в голову пяткой, отлетел и распластался на полу. Детектив набросился сверху, оседлав его, вырвал нож, отбросил далеко в сторону. Он держал противника за горло, но вдруг дернулся, как от электрического тока, скривился, и они опять сплелись на полу в опасной близости от самого крупного шедевра Веласкеса.

Некоторое время оба так и катались по полу темным клубком, взметались их руки-ладони то лопаточкой, то когтистой лапой, кулаки, ступни, они уворачивались, дергались из стороны в сторону, пытались достать друг друга головами. Особенно мелкий, с лицом, обтянутым то ли маской человека-паука, то ли чулком или балаклавой, – он бил, как Депардье в фильме «Папаши», норовя лбом попасть в переносицу. Эмиль в основном работал руками, его удары больше походили на то, что исполняла Ума Турман в «Убить Билла 2», когда училась у крутого китайского мастера в горах, – он бил по болезненным точкам: шея, ключица, солнечное сплетение.

Вера бросила взгляд на время, мерцавшее в углу экрана, – не прошло и двух минут, а казалось, это длится уже целую вечность.

– Маньчжурское кунг-фу, – пробормотал кто-то из сотрудников службы безопасности. – Эмиль Герши учился ему в Тибете! Читал про него в газетах. Хорош, чертяка!

Убийца вывернулся, попытался улизнуть – то ли за ножом, то ли и вовсе хотел удрать. Эмиль погнался следом. Черная тень взлетела вверх по стене, прямо у конного портрета принца Бальтазара, оттолкнулась, сделала сальто. Эмиль чудом увернулся, припав к полу. Наверное, они сильно попортили картины: портрет принца сдвинулся, повиснув на честном слове, тот, что рядом, качался.

Ничем не вооруженная охрана в зале беспомощно толпилась в дверях в ожидании полиции. Они помогали людям покинуть место происшествия, вскидывали руки, что-то беззвучно крича: очевидно, тоже болели за Эмиля. Никто не рискнул вступить с его противником в драку – все видели, какими боевыми навыками тот обладает.

Эмиль наконец дотянулся до него, толкнул в спину, поймал на лету, стиснул сгибом локтя горло, прижав к себе спиной. И они застыли, как пара фигуристов: ноги широко расставлены, колени согнуты, затылок неизвестного упирается в подбородок детектива.

Вера видела, как Эмиль, нависнув над ним, говорит что-то. Секунд на десять противник затих в его руках – слушал. Но дождавшись, когда Эмиль ослабит руку, впечатал локоть тому под ребра, развернулся в прыжке и подбил под подбородок носком стопы. Эмиль взмахнул руками, отлетел назад, тяжело рухнув на спину, и уже не встал.

Глава 1

«Крик»

Клиентов в детективно-профайлинговом бюро Эмиля Герши обычно принимал его дядя