Александр Михайлов

Хищный цветок

Глава 1

Лишь немногим лучикам света удавалось пробиться через грязное закопченное стекло потолочного фонаря, и таверна утопала в загадочном полумраке. Запах жареной рыбы, доносящийся с кухни, смешался с едким табачным дымом, наполнив душное помещение ужасающей вонью, от которой у Карла слезились глаза. Влив себе в глотку остатки дрянного рома из пузатой глиняной кружки, мужчина сморщился, звучно рыгнул и постучал опустевшей тарой по грубой дощатой поверхности стойки, требуя добавки. Грузный плешивый краснолицый трактирщик, самой примечательной чертой на лице которого, пожалуй, были пышные бакенбарды, плеснул Карлу еще немного мутноватой дряни и поспешил отойти, делая вид, что чрезвычайно занят протиркой стаканов своим грязным фартуком. Он, без сомнения, подметил поношенные форменные брюки гостя, рукоять короткого меча, выглядывающую у того из-за спины и тонкий шрам, наискось пересекавший небритое угрюмое смуглое лицо. А прибавив к этим наблюдениям потухший взгляд и жадность до выпивки позднего посетителя, с уверенностью можно было заключить, что он из отставных солдат, во множестве наполнивших бары и таверны с окончанием войны. А раз так, значит лучше держаться от вояки подальше — народ они вспыльчивый и задиристый.

Карл был сегодня задумчив больше обычного и не склонен к беседам, а потому осторожность трактирщика его вполне устраивала. Конечно, до тех пор, пока тот исправно успевал наполнять кружку. Мутный взгляд солдата блуждал по темному помещению, пытаясь зацепиться за что-нибудь, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных воспоминаний. В его голове один за другим вспыхивали ужасные образы минувшей войны. Гудящий, с одинаковым аппетитом пожирающий деревья, дома и людей, вал магического огня, в котором один за другим скрываются его боевые товарищи. Мертвенно-бледные огоньки, парящие над смрадными топями Странноземья. Проклятые болота забрали ничуть не меньше жизней, чем вражеская сталь. Сине-черные крылатые чешуйчатые твари, стремительно падающие на строй, и каждый раз выхватывающие зубастыми пастями кого-то из солдат — чудовищное порождение темных ритуалов некромантов. Глухое уханье паровых орудий, каждый раз заставляющее валиться на землю, уткнувшись лицом в грязь и накрыв голову руками, в напряженном ожидании взрыва. Голод, собирающий ежедневную жатву человеческих душ в осажденном Старограде. Конный клин паладинов, упакованных в блестящие, почти зеркальные, тяжелые доспехи, сминающий неровную гурьбу кое-как вооруженных крестьян. Бледное рассветное солнце, освещающее поле минувшей битвы, будто пытаясь показать бойцам, какой ценой далась им победа.

Щедрый глоток рома обжег горло, наполнил теплом живот и немного приглушил звон мечей и крики раненых, звучащие в ушах Карла. Он смог заметить, что дешевый трактир, как и всегда, под завязку набит разношерстной беднотой и пропойцами. Взгляд вояки переходил от одного посетителя к другому, не подмечая ничего, кроме обрюзгших лиц, сизых носов да заношенного платья. Залпом допив содержимое кружки, Карл продолжил осмотр зала, и все-таки смог обнаружить кое-что нетипичное. В дальнем углу от стойки за низким деревянным столиком расположилась весьма колоритная парочка. Высокая стройная, даже хрупкая, девушка, одетая в довольно вульгарное платье небесно-голубого цвета, оставляющее открытыми прямые красивые ножки, обутые в высокие, почти до колена, замшевые бежевые сапоги со шнуровкой. Ее серебряные, будто седые, волосы были собраны в два хвоста до лопаток, скрепленные причудливыми заколками, а венчала прическу тонкая изящная серебряная диадема. Спутница этого чудесного создания, была отнюдь не так прекрасна. Будучи так же не обделенной ростом, она имела слишком широкие плечи, да и в целом какое-то угловатое телосложение. Ее нескладную фигуру не могло скрыть даже шикарное, вычурное черное парчовое платье расшитое аляповатыми алыми цветами. Распущенные угольные волосы с синеватым отливом, достававшие этой неказистой девушке почти до пояса, находились в некотором беспорядке — видно было, что хозяйке тяжело ухаживать за такой копной. У нее также имелась диадема — массивная, отливающая бронзой, с крупным зеленым камнем. Перед подругами стояла небольшая бутылка вина и две деревянные кружки без ручек.

Почесав заросший жесткой рыжей щетиной подбородок и немного пораскинув мозгами, Карл пришел к выводу, что это две проститутки из Верхнего города, обиталища купцов и чиновников, невесть как забредшие в эту грязную дыру. Заработка им тут не видать уж точно, а вот проблем сыскать проще некуда. Усмехнувшись про себя этой мысли, солдат продолжил ленивый осмотр помещения. Его кружка была пуста, а проклятый трактирщик как назло куда-то запропастился. В голову снова потихоньку начинали лезть мрачные воспоминания. Маленькие, пушистые, распространяющие запах серы, обманчиво безобидные зверьки, шныряющие на поле брани среди сошедшихся армий — ужасные демоны, просящие за свою помощь слишком многое. И командование, готовое заплатить за победу любую цену. Уже уплывающий в темные глубины рассудок Карла вдруг будто поразила молния. Его помутневший взгляд выхватил из толпы одинаковых завсегдатаев трактира нечто действительно необычное. За столиком, стоящим под единственным в помещении небольшим оконцем, притаилось настоящее чудо. Миниатюрная, одетая в какую-то затасканную шерстяную кофту и видавшую виды латаную юбку, она сидела на массивном табурете, подогнув под себя босые ноги. На столе перед ней стоял огарок свечи, рядом глиняный кувшин и небольшое блюдце, тарелка с недоеденной рыбиной, чернильница и раскрытая толстая книга в кожаном переплете. Девушка, если можно было назвать ее так, макала в чернильницу перо и что-то торопливо записывала в свой талмуд. На ее голове, поднимаясь над взъерошенными русыми волосами, настороженно торчали большие кошачьи уши, а из-под юбки выглядывал пушистый хвостик. Зверочеловек! Карл повидал на своем веку ни мало странностей, но про эти противоестественные порождения запретной магии ему доводилось только слышать. Они, словно какие-то машины, были созданы исключительно для войны цеплявшимся за любой шанс королевством. Быстрые, бесшумные, смертоносные.

Девушка-кошка наклонилась к столу и начала лакать из блюдца. И настолько умилительно было это зрелище, что Карл на миг забыл и о минувших сражениях, и об опустевшей кружке. Вот она подняла голову, затравленно оглянулась и снова продолжила наскоро что-то записывать. Видно было, что зверолюдям теперь, как и Карлу, живется не сладко. Война была их единственным ремеслом, как и его. Но даже эта странная девушка, будучи просто орудием, страшным экспериментом, обучена грамоте и пишет что-то в книгу. Карл похвалиться подобным не мог, он и читал-то с горем пополам. Получается, что даже зверочеловек ищет свое место в новой мирной жизни. В зачерствевшей душе Карла, словно зеленый росток после долгой зимы, проснулись незнакомые теплые чувства. Необыкновенная нежность к маленькой девушке-кошке заставила его заказать у удивленного трактирщика стакан молока, вместо