* * *

Посвящается Хелле

Допустим, кто-то из твоих домашних – например, дядя Эрни – превратил родной дом в завод. И выпускает там не что-нибудь, а рыбные консервы. Нравится? Нет, ты представь: повсюду – вёдра с селёдкой, ящики со скумбрией! В ванне кишат сардины! Представь, что твой дядя Эрни мастерит всё новые и новые станки, чтобы рубить рыбам головы, отсекать хвосты, чистить, потрошить, варить и запихивать в консервные банки! А грохот какой? А грязь? А вонь?! Ну, нравится?

А теперь вообрази, что станки дяди Эрни заполонили весь дом: они жужжат и стучат во всех комнатах, даже в твоей спальне, и тебе приходится спать в стенном шкафу. К тому же дядя Эрни говорит, что в школу тебе больше ходить нельзя: ты должен помогать ему консервировать рыбу. Что-что? Ты счастлив не ходить в школу? Отлично! Но помни: ровно в шесть утра – каждое утро! – ты обязан начать работу. И никаких каникул! И никаких друзей-приятелей! Нравится? Ах, не нравится? Ну вот, и Стенли Эрунду тоже не понравилось.

Стенли Эрунд. Нормальный ребёнок, который жил себе самой заурядной жизнью в обычном доме, а потом – бац! И вся жизнь наперекосяк. В одночасье. Жили-поживали Стен, дядя Эрни и тётушка Анни в чудном домике в переулке, сбегавшем к Рыбному причалу, – и вдруг… Селёдка, скумбрия, сардины.

Прошу заметить: дядю с тётей Стен очень любил. Дядя Эрни был братом его отца. И когда отец Стена погиб в ужасной катастрофе, а мама умерла от горя, Эрни и Анни приняли его, как родного сына. Ну, в сущности, заменили ему родителей. Но потом их жизнь покатилась под откос – прямиком в бездну. В тартарары. И как прикажете жить дальше?

А началось всё, когда закрылась верфь Симпсона. Закрылась, хотя стояла на реке с незапамятных времён. На верфи работали мужчины со всей округи. И папа, пока был жив, там работал. И дядя Эрни работал там чуть ли не с детства вместе с братом. И их отец, и отец их отца, и отец отца их отца. И вдруг – р-р-раз! – работать негде. В Корее, на Тайване, в Китае и Японии строят корабли дешевле и лучше. Ворота верфи захлопнулись, рабочим дали жалкое выходное пособие и велели идти куда глаза глядят, а на их место пригнали бригаду для сноса здания, вооружённую чугунной бабой – это такой шар, которым бьют-бьют в стенку, и она в конце концов падает. Так и остались корабелы без работы. Но дядя Эрни и его товарищи были горды и трудолюбивы, к тому же им надо было кормить семьи.

Некоторые пошли служить в другие места: нанялись на фабрику пластиковой тары, или сели на телефон в финансово-страховой компании, или расставляли товары на полках в супермаркете, или водили экскурсии по Музею истории промышленности – показывали туристам разные красивые корабли, которые строились на их верфи с глубокой древности и до наших дней. Но некоторым бывшим корабелам никуда приткнуться не удалось: мрачные, они целыми днями слонялись по улицам, околачивались на перекрёстках, а кое-кто вообще заболел и зачах, или стал прикладываться к бутылке, а то и подворовывать. Некоторые угодили в тюрьму! Однако нашлись и такие, как мистер Эрнест Эрунд. У дядюшки Эрни были большие планы. Очень большие планы.

Спустя несколько месяцев после увольнения он стоял с племянником Стеном и женой Анни на берегу реки. На глазах у них огромная чугунная баба мерно ударяла в каменные стены, крушила заборы и крыши. Верфь Симпсона превращалась в руины. Причалы трещали, как картонные коробки. Воздух полнился мучительными металлическими звуками: стуком, скрежетом, визгом, лязгом. Земля под ногами дрожала и вибрировала. Река бурлила и нахлёстывала на берег, с моря порывами налетал ветер. Чайки верещали, словно наступило светопреставление.

Зато Эрни, который рвал и метал много недель, теперь молчал. Лишь вздыхал, похмыкивал да изредка, добавив крепкое словцо, поплёвывал в воду.

Но внезапно он не выдержал:

– Мир свихнулся! – заорал он, перекрикивая рёв ветра. – Мир абсолютно помешался! – Он в сердцах топнул ногой и погрозил небу сразу двумя кулаками. – Но меня вам с пути не сбить! Эрнест Эрунд вам не по зубам!

Он посмотрел вдаль, туда, где кончалась старая верфь, где кончалась сама река и открывалась мерцающая серебром ширь моря. В устье реки входил траулер. Красный и красивый. Вокруг него вились белые чайки. Какая красота! Красный корабль покачивался на волнах, сверкал в лучах солнца… Словно видение. Словно сон. Словно мечта. Словно подарок и прекрасное, щедрое обещание. Траулер подошёл к Рыбному причалу. Рыбаки проворно выгрузили на берег свой улов – полный невод отборных сардин. Эрни не сводил с них глаз. И внезапно всё стало ясно и просто. Как дважды два.

– Вот и ответ! – прокричал он.

– Какой ответ? – спросила Анни.

– На какой вопрос? – спросил Стен.

Но Эрни их уже не слышал. Сорвавшись с места, он добежал до причала и купил у рыбаков полведра рыбы. Потом рванул домой, залил сардины водой и поставил на огонь. Потом достал из сарая тачку и быстро покатил её на берег, к Анни и Стену. Вытащив из руин верфи несколько листов жести, он погрузил их в тачку и повёз вверх по крутому Рыбацкому переулку.

Анни и Стен потрусили следом.

– Эрни, ты что задумал? – спросила Анни.

– Что ты задумал, дядя Эрни? – спросил Стен.

Но дядя в ответ только подмигнул. Металлические листы он вывалил в саду, принёс из сарая инструменты – ножовку, сварочный аппарат, плоскогубцы, молотки с молоточками – и принялся резать, гнуть и сваривать по краям куски жести, превращая их в цилиндры. Работа спорилась.

– Эрни, ты что задумал? – снова спросила Анни.

– Что ты задумал, дядя Эрни? – снова спросил Стен.

Эрни поднял на лоб очки, которые защищают глаза от искр во время сварки. Усмехнулся. Опять подмигнул. И ответил:

– Изменить мир!

Он решительно надвинул очки на глаза, и через полчаса первая консервная банка была готова. Тяжёлая, неказистая, ржавая, с вмятиной на боку, но всё-таки явно консервная банка, ни с чем не спутаешь. Ещё через полчаса мясистые варёные сардины оказались втиснуты в банку, а сверху приделана крышка. Но и это было ещё не всё. Эрни взял фломастер и вывел на банке: Сардины Эрунда.

Закончив писать, он победно рубанул кулаком воздух. Изобразил подобие танца. И объявил: