Любимый, твоя вера и поддержка помогли мне написать эту книгу. Спасибо за то, что ты всегда рядом.

25 июня 1863 года

Взрывы артиллерийских снарядов сотрясали землю под ногами у Ривы, но она мужественно продолжала взбираться на холм. Поддерживая под руку пожилую даму, она осторожно обходила воронки от разорвавшихся снарядов; сердце колотилось у нее в груди как бешеное.

Собравшись с духом, она оглянулась на разоренный Виксберг. С высоты холма город был виден как на ладони, но это зрелище угнетало: улицы опустели, вереница перепуганных горожан тянулась вверх по холму, чтобы переждать очередную бомбардировку в укрытиях.

Рива отвела взгляд от дороги и посмотрела на небо: красные всполохи словно разорвали его на множество кровавых ошметков, осколки снарядов падали на опустевшие улицы смертоносным дождем.

— Все мышки — по норкам! — услышала Рива чей-то зычный окрик и поморщилась. Кто-то из солдат, видимо, пытался шутить. И то правда — с чем еще можно сравнить это печальное шествие: укрытия, которые построили солдаты и горожане, были смешны и явно не смогли бы выдержать натиск войск северян.

Размышления Ривы прервал жалобный стон пожилой дамы, которую она все это время старательно поддерживала под руку. Женщина споткнулась и упала так быстро, что Рива не сумела удержать ее.

— Тетя Теодора! — вскрикнула она, и тут же худая рука женщины уцепилась за локоть Ривы. — Ну же, тетя, постарайтесь подняться! — Молящий шепот остался безответным: женщина была слишком слаба. Рива запаниковала. Несмотря на хрупкое телосложение Теодоры, она не сможет донести ее до укрытия, и на помощь окружающих ей рассчитывать не приходится.

Рива в отчаянии огляделась. Мимо нее плыли угрюмые лица людей: женщины, старики, дети; у каждого были сумки с вещами и жалкими остатками провизии — осада Виксберга длилась уже больше месяца. Многие несли на руках совсем маленьких детей.

Рива вновь перевела взгляд на Теодору, которая отчаянно пыталась взять себя в руки и собраться с силами для дальнейшего пути.

— Все будет хорошо, тетя. — Рива старалась говорить спокойно и уверенно, но ей с трудом удавалось справляться с дрожью в голосе. — До укрытия осталось совсем немного.

Однако это «совсем немного» еще надо было как-то пройти сквозь свист пуль и разрывы снарядов, когда каждый шаг мог стать последним.

Теодора с трудом поднялась на ноги и крепко ухватилась за Риву, но не успели они сделать и несколько шагов, как невдалеке вонзился в землю неразорвавшийся снаряд. Взрыв мог произойти каждую минуту, но еще более страшные последствия могла повлечь за собой паника.

Рива почувствовала, как напряглись застывшие рядом фигуры: все понимали, что бежать некуда. Остекленевшим взглядом девушка следила за происходящим. Наконец грянул взрыв. К счастью, никто не пострадал, но от взрывной волны тетя Теодора опять потеряла равновесие и упала.

Рива поняла, что на сей раз уже не сможет поднять старушку, и слезы хлынули из ее глаз. Как она ни старалась сдержать эмоции, ощущение беспомощности разрывало ее сознание на куски.

И тут, как будто в тумане, рядом возникла знакомая мужская фигура. Брат! Сильные руки легко подняли тетю Теодору с земли, а через мгновение кто-то ободряюще коснулся плеча Ривы. Девушка резко отпрянула, но тут же поняла, что бояться нечего.

— Чарлз! — радостно воскликнула она.

Ох, ну вот, теперь Чарлз увидит, что она плакала, совершенно как беспомощный ребенок. Только этого ей не хватало!

Она все еще пыталась справиться с внезапно нахлынувшими слезами, когда они вошли в укрытие, и в свете керосиновой лампы Рива увидела лицо брата. Серый мундир конфедератов был залеплен грязью. Мундир Чарлза Уайтхолла, помогавшего нести тетю Теодору, выглядел ненамного лучше. Чарлз искоса взглянул на Риву и быстро отвел взгляд, а потом молодые люди аккуратно положили Теодору на циновку, служившую постелью.

— В следующий раз, когда вздумаете совершить прогулку по холму, мисс Тео, уж потрудитесь выбрать более подходящую обувь. Ваши туфли больше подходят для бала. Сдается мне, янки должны бы заранее предупредить, что начнут бомбардировку: ведь это не дело, что у наших леди совсем нет времени привести себя в порядок перед этим торжественным событием, — пошутил Чарлз, проверяя пульс Теодоры.

Риве вдруг показалось, что нет никакой войны и не бежали они ни в какое укрытие, а просто вышли на прогулку в неподходящих туфлях, отчего тетя Теодора разнервничалась и упала в обморок.

— Вы, несомненно, правы, любезнейший доктор Уайтхолл, — слабо улыбнулась Теодора. — Надо бы попросить генерала Пембертона передать эту просьбу лично генералу Гранту.

— Я обязательно скажу об этом генералу Пембертону, когда встречусь с ним в следующий раз.

Чарлз Уайтхолл одарил пожилую даму приятной улыбкой; его лицо выражало безмятежную уверенность в том, что ничего страшного ни с кем из них не случится. И лишь когда он обернулся к своему другу и Риве, в глазах его промелькнула тень беспокойства.

— С мисс Лонгворт все будет хорошо, — сделав над со бой усилие, проговорил Чарлз. — Просто ей надо немного отдохнуть. Паника последних дней, долгая пешая прогулка по холму, взрывы — все это не способствует улучшению самочувствия.

Рива опустилась на колени рядом с тетей. Она смотрела на бледное лицо Теодоры, видела потухший взгляд, и в сердце ее яростной волной поднималась ненависть к янки. Ко всем янки на свете! Подумать только, еще месяц назад ее тетя светилась радостью, была здорова, для каждого у нее находилось теплое слово и ласковый взгляд… Да что там говорить, даже сейчас здесь, лежа на циновке в укрытии, она умудрялась ободряюще улыбаться своей племяннице.

Осада Виксберга длилась уже тридцать восемь дней, силы армии конфедератов, да и самих горожан, были на исходе. Неудивительно, что сердце тети Теодоры стало сдавать. Сама Рива тоже едва-едва держалась.

Краем уха девушка уловила приглушенный разговор двух мужчин. Она мгновенно обернулась к брату:

— Фостер, скажи мне, тетя Теодора и правда здорова? Ей ответил Чарлз Уайтхолл:

— Нет никаких причин для беспокойства, Рива. Сейчас твоя тетя вне опасности. — Он слегка обнял ее за талию.

Некоторое время зеленые глаза Ривы недоверчиво сверлили непроницаемое лицо молодого доктора, но все же в конце концов она позволила уверить себя в том, что здоровье ее тети в порядке. Высвободившись из объятий Чарлза, она обратила настойчивый взгляд к брату:

— Фостер, ты принес нам какие-то дурные вести? Я чувствую, что-то случилось.

— Ничего не случилось, Рива.

Фостер спокойным жестом коснулся ее плеча, и она почувствовала, что здесь и сейчас им действительно ничто не угрожает. Брат был на шесть лет старше ее, но это не помешало их близкой дружбе и умению понимать друг друга с полуслова.