Энн Хэнсен

Прямое действие: мемуары городской партизанки

© Хэнсен Э., 2022

© ООО «Издательство Родина», 2022

Радикальная борьба против капитализма и патриархата

Мы живём в удивительное время. Двадцатые годы двадцать первого века уже окрестили «новыми шестидесятыми». По всему миру мы наблюдаем уникальный рост новых общественных движений, подъём интереса к политике у миллионов трудящихся граждан. Где-то этот подъём приобретает характер митингов, манифестаций, интеллектуальных дискуссий, где-то – из-за него даже начинаются революции (как мы недавно видели на Шри-Ланке, а теперь видим повсеместно).

Во всём мире, включая страны Запада, резко выросла не только протестная активность, но и интерес молодёжи к левым идеям. Эта тенденция особенно усиливается в последние два года в связи с экономическим кризисом, вызванным последними событиями на Украине.

Рис. 1. Слева направо: Джули Бельмас, Джерри Хэннэк, Энн Хэнсен, Дуг Стюарт, Брент Тейлор в 1983 году. Полицейское фото

Повсеместно происходят бунты, мятежи, вызванные повышением цен на углеводороды. Вслед за нефтью и газом в цене растут и другие товары. Уровень жизни в странах Первого мира стремительно падает, а издержки кризиса снова и снова списываются за счёт самых бедных слоёв населения.

Тем не менее, все аналогии хоть с двадцатыми годами прошлого столетия, хоть с молодёжной революцией шестидесятых – должны делаться весьма осторожно, с известной поправкой на отличия и реальную жизнь вообще. В конце концов леворадикальная идеология с тех пор проделала немалый путь, отмеченный как множеством успехов, так и значительными поражениями.

Оформился, пережил расцвет и канул в Лету автономизм. Экологическая повестка из маргинальной превратилась в мейнстримную даже для таких периферийных стран, как Россия. Поднялся на небывалую высоту и рухнул альтерглобализм начала 2000‐х годов.

В настоящем предисловии не место анализировать эти явления с точки зрения их движущих сил, причин их подъемов и поражений, не место здесь и для указания на ошибки их руководства.

Куда уместнее будет поговорить о современных движениях.

После заката альтерглобализма в конце 2000‐х и начале 2010‐х годов, в революционном лагере стран Запада и отчасти Третьего мира наступило некоторое затишье.

Альтерглобализм умер как коалиция, «левый поворот» в Латинской Америке стал всё сильнее буксовать, показывая свои изначальные проблемы всё сильнее. Правда, случилась революция в Непале, но это не оказало большого воздействия на остальной мир, а сами маоисты быстро столкнулись как со внутренними проблемами, так и с экономическим давлением якобы дружественного, а на деле глубоко враждебного Китая.

У нас в стране ситуация несколько отличалась от мировой: на это время выпали и пик уличных войн между неонацистами и левыми, и лимоновская коалиция «Другая Россия», и митинги на Болотной площади.

Тем не менее, этот период постфактум можно охарактеризовать как время хоть и насыщенное событиями, но всё же в известном смысле болотистое.

«Это была скучная дичь» – сказала про нулевые годы одна из левых активисток, активная участница и той политической эпохи, и нынешней.

Эпоха уличных войн и широких коалиций левых и либералов отличалась весьма эффектными действиями (в том числе и прямыми) и высоким уровнем насилия. Драки с полицией и неонацистами, леворадикальные рок-концерты, попытки анархической герильи и так далее.

Тем не менее, в теоретическом и идеологическом отношении та эпоха оказалась удивительно пуста.

И левые, и правые, и либералы того времени пользовались для агитации весьма устаревшими идеологическими конструктами.

Либералы аппелировали к ценностям и идеологемам времён Перестройки, правые поддерживали антииммиграционную политику и склонялись подчас к обычному белому расизму.

Левые поделились: некоторые из них пытались оппонировать власти со стороны «советских ценностей», так же, как делали это и в девяностые годы. Другие – и таковых оказалось меньшинство – пытались увязаться вслед за либералами под лозунгами свободных и честных выборов и демократизации.

Разумеется, оба направления оказались тупиковыми: патриотический «Левый Фронт» во главе с Удальцовым превратился в почти системную политическую силу, года как различные леволибералы вообще растеряли большую часть поддержки, потеряли свои структуры, а большая часть их лидеров (таких как Пономарёв) вынуждена была эмигрировать или отказаться от активной деятельности.

В целом нулевые и начало 2010‐х годов прошли для российских левых бодро, но бесперспективно и безрезультатно. Ситуация начинает меняться в районе 2013–2014 годов, когда в стране появляется сразу несколько новых факторов левой политики.

Во-первых, присоединение Крыма и события на Донбассе раскалывают российских левых. Поскольку многие из них решают участвовать в событиях непосредственно (и в основном на стороне национально-освободительного движения Донбасса), начинается быстрое накопление российскими левыми боевого опыта, атом числе опыта партизанских военных действий специальных военных операций. Особенно это проявилось в кейсе с т. н. Украинской Красной Армией», батальоном «Призрак», различными коммунистическими формированиями в Донбассе, а затем и в истории «Уфимского дела», многие фигуранты которого – по версии следствия замыслившие поднять вооружённые восстание против правительства – были ветеранами донецкого освободительного движения и участниками боевых действий.

Во-вторых, усиление антимитинговой борьбы правительства привело к тому, что левые постепенно исчезали с улиц, переходя от митингов, массовых беспорядков, шествий и «прыжков» на оппонентов к более интеллектуальным видам деятельности.

В-третьих, последнему способствовали и поражения 2011–2012 года, подтолкнувшие многих искать выход за пределами существовавших до этого идеологем.

Наконец, в-четвёртых, с 2013–2014 года начинается всё большее распространение современного феминизма в России. Так, по некоторым оценкам число подписчиц и подписчиков феминистских пабликов в соцсетях с 2012 по 2022 годы выросло более чем в сто раз.

Если в 2013 году левый публицист Илья Полонский обоснованно называл русский феминизм маргинальным явлением, в 2022 году такое определение его покажется однозначно абсурдным.

В свою очередь нарастание феминистского и околофеминистского активизма произошло по целому ряду причин, среди которых и рост патриархальных устремлений наших властей, и вступление во взрослую жизнь нового поколения молодых девушек и молодых людей, рождённых на рубеже тысячелетий, – так называемых «зумеров», и даже увеличение выпуска переводной западной и отечественной литературы по психологии и психотерапии, рост популярности её у населения (в первую очередь у молодёжи).

Всё это породило современное российское левое движение со всеми свойственными ему противоречиями.

Предметом отдельной дискуссии является вопрос, куда это движение придёт после событий 2022 года.

Впрочем, ответ на него мы пока считаем преждевременным: события развиваются теперь чрезвычайно быстро, чтобы мы могли сделать хоть сколько-то веские предварительные выводы.

К сожалению, современный российский феминизм страдает множеством проблем.

Важнейшая из них состоит в недостатке образования по соответствующим темам, низкая степень владения теорией.

Деградация советской системы образования,