Марина Дмитриева

Допрос с приСТРАТИем

ГЛАВА 1

День ужасный. С утра небо хмурое, а еще мерзкий холодный дождик и ветер, бросающий под ноги опавшие, уже пожухшие листья. Погода на улице совпадает с тем, что творится в моей душе. Там уже пять лет хозяйничает тусклая поздняя осень, с вечным плачем и промозглостью. И никакой надежды на избавление, никакой надежды на наступление зимы, а потом весны. Моя жизнь — вечная осень, постоянная слякоть.

Машина остановилась у красивых ворот нашего загородного дома. Сердце замерло. Как же не хочется возвращаться в свою золотую клетку. Глянула на часы. Без пяти минут полседьмого вечера. Усмешка невольно появилась на губах. Я научилась быть максимально пунктуальной. Конечно, с ним и не такому научишься. Нажала на кнопку пульта, прикрепленного к связке с ключами, и гаражные ворота медленно поднялись вверх. Машина заехала на территорию двора. Все, клетка опять захлопнулась! Впрочем, она захлопнулась давным-давно, еще пять лет назад, когда я при свидетелях сказала «да» в ЗАГСе. Просто в этом доме своя несвобода ощущалась максимально остро. Порой казалось, что даже мое дыхание под его контролем.

Очень странно… Почему-то окошки не горят. Машина Роберта Евгеньевича стоит в гараже, значит, он дома. Для послеобеденного сна поздновато… Как всегда, дом пугал своей мрачностью. Руки дрогнули, ключи упали на каменную дорожку. В этом скопище металла, стекла и современных материалов нет места уюту. Это клетка, дорогая, эксклюзивная, но клетка! Подняла продрогшими пальцами ключи и пошла к стеклянной двери дома. Щелкнула выключателем, желая включить освещение. Ничего не произошло… Сегодня такие сильные порывы ветра, возможно, из-за этого проблемы с электричеством. Без света дом казался еще более мрачным и темным, угнетающим своей угрюмой неприветливостью. По коже прошелся холодок… Отчего-то стало вдруг не по себе. Ощетинилась, словно кошка, почувствовав угрозу непонятного происхождения. Такое ощущение, что из этой темноты за мной кто-то наблюдает, внимательно смотрит за каждым движением.

— Роберт Евгеньевич! — позвала я мужа.

Тишина. Давящее, пугающее беззвучие. И только ветер за окном жалобно завывает, словно он тоже вот уже лет пять постоянно страдает.

— Роберт Евгеньевич!? — на этот раз мой голос звучал громче.

Странно. Куда он мог подеваться? На улице окончательно стемнело, поэтому в доме ни черта не видно. Кажется, на кухне были свечи и спички. Но я не помню точно где. Лучше пойти в гостиную, там камин, возле него много всяких зажигающих штучек и стоят красивые декоративные свечи, подаренные мамой на Восьмое марта. Чтобы не наткнуться на приоткрытую дверь, стены или мебель, выставила вперед руки и медленно пошла в сумрак, туда, где, по моим представлениям, должна была быть арка гостиной. Глаза постепенно привыкли к темноте, позволяя видеть очертания предметов

— Роберт Евгеньевич! — снова позвала я. — Какие-то проблемы со светом. Вы звонили в аварийную службу?!

Безмолвие. А невидимая шерсть на коже продолжает подниматься дыбом, и ощущение наблюдения не проходит. Может, это Роберт Евгеньевич решил развлечься игрой в молчанку, и скоро над ухом раздастся его шипящий голос: «Крысеныш, ты пришла».

Тишина. Полное, леденящее душу, безмолвие. Сделала несколько шагов в сторону белеющего камина. А потом вдруг споткнулась обо что-то твердое, лежащее на полу. Не смогла удержать равновесие, упала. Руки попали в неприятную липкую жидкость. Что за гадость тут разлита?

Поднесла пальцы к лицу, ощутив какой-то специфический запах. Кровь?! Это запах крови!

— Аааааааааааа!!! — раздался в комнате мой крик.

На полу бездвижно лежал человек. Что за дурацкая игра?!

Лихорадочно заскользила по полу, пытаясь подняться. Пальцы наткнулись на какую-то железную штуку. Кочерга от камина. Отбросила ее куда подальше. Опять поскользнулась, еще сильнее вымазываясь в клейкой тягучей жидкости.

Неожиданно включился свет.

— Аааааааааааааа!!

Тело на полу — это мой муж, Роберт Евгеньевич, а вокруг его головы целая лужа крови! Серые глаза супруга бездвижно смотрели в потолок. И этот застывший взгляд не может принадлежать живому человеку.

Неужто случилось, свершилось? Неужели он умер? Все секунды, минуты, часы, дни, месяцы, годы нашего брака я мечтала о его смерти. Чтобы он подох, как собака! Как же я хотела его убить! Сколько вариантов смерти придумала.

— Ха-ха-ха! — раздался в комнате истерический хохот.

Неужели даже мертвый он надо мной смеется? Нет, это я, пялясь на бездвижное тело, хохочу, как ненормальная. А мои руки все в крови, словно я и правда виновница смерти мужа.

— Ха-ха-ха! — продолжает вырываться из моего горла хохот.

Роберт Евгеньевич заслужил все это, он достоин даже большего! Надеюсь, ему на том свете достанется по полной, и черти старательно поджарят его на сковородке или в чане кипящей смолы. Пусть ему будет больно, нестерпимо больно!! Пусть Роберт Евгеньевич пройдет все семь кругов ада, как проходила их я в течение долгих пяти лет нашего ненавистного брака!

Не знаю, сколько времени я сидела на полу, не делая ничего, чтобы убедиться в его смерти, вымыть руки и подумать о том, как жить дальше.

— Ха-ха-ха!! — снова и снова вырывался изо рта зловещий хохот.

Потом смех сменился воем… А в голове зазвучали когда-то сказанные мужем слова: «Крысеныш, не смотри так. Мечтаешь, видимо, со мной расправиться. Глупая, если со мной что-то случится, вся правда выплывет наружу».

Его смерть ничего не решит. Будет только хуже. Ну и пусть, пусть! Больше нет сил смотреть, как пусто, слякотно проходят мои лучшие годы, окрашенные вместо радостей любви и материнства постоянной душевной и физической болью. Я устала быть жертвенным агнцем для всемогущего чудища. И теперь рада, безумно рада, что он наконец-то подох! А вдруг все подумают, что это я убила мужа?..

То смеюсь, то плачу. Видимо, я сошла с ума. Но сейчас даже тюрьма не страшит. Уверена, там я все равно буду ощущать себя свободней, чем в этом проклятом доме. Из глаз брызнули слезы, а вой, вперемешку с хохотом, все также продолжал оглашать пространство. Вытерла щеки, размазав пальцами кровь по своему лицу. Надо что-то предпринять. Для начала, например, позвонить папе.

— Кристина Сергеевна, что вы наделали?!

Вздрогнула, обернулась, в проеме арки стоял заместитель моего мужа.