Добромуд Бродбент/DOBROmood Broadbent

Долго и несчастливо

Глава 1. Зовите меня Софи

Взгляните на этот чудесный прибрежный город, на набережную, украшенную яркими цветами и зеленью, по которой я бреду.

Сегодня я вышла из дома довольно рано, на морском горизонте только-только расползалась белая полоса между небом и морем, пока в воздухе ещё царила приятная прохлада. Ей-богу, ничего так не люблю, как утренний запах моря! Никогда его не забудешь, этот особенный запах. Он ни с чем не сравним — свежий, солёный, с лёгкой ноткой свободы. Хочется вдыхать его глубже и глубже, позволяя ему наполнять лёгкие и вызывать смутные картинки и неясные ощущения на подкорке мозга.

Волны мягко накатывают на берег, словно живые существа, танцуя свой завораживающий танец и создавая неповторимую мелодию. Кажется, что они шепчут какую-то тайну, которую я не могу разгадать. Вода плавно омывает песок, оставляя за собой мокрые следы, и этот процесс — вечен. Море всё так же будет лизать берег, даже когда уже не будет меня. Я позволяю ветру играть со своими волосами, чувствуя, как они касаются моего лица. Время будто замирает, и можно ощутить всю гармонию и величие природы.

Восемнадцать лет назад я решила, что хочу умереть в городе на берегу моря, и пришла сюда. Я просто выбрала одну из бесчисленных тропинок и следовала по ней. Мнение, что все дороги ведут в Рим, — ошибочно. Все дороги ведут к воде. В этом есть какая-то своя особенная магия. Вы можете проверить это сами или побудить к тому рассеянного приятеля, погружённого в глубочайшие раздумья. За время пути я успела подумать о многом. Да, да, размышления и вода навечно неотделимы друг от друга. Ах, сейчас не об этом. Так вот! Поставьте приятеля на ноги и чуть подтолкните в спину, чтобы ноги пришли в движение, — и он безошибочно приведёт вас к воде, если только вода вообще есть в ваших окрестностях. Удивительно!

Лёгкая дымка, тянувшая по земле, дрожит и начинает рассеиваться. Меня никогда не перестанет поражать, как быстро выпрыгивает солнце из-за горизонта. Сначала появляется его обширный красный край, словно выплывая. Этот процесс заставляет замереть в восхищении. Солнце кажется просто огромным в сравнении с тем, что мы видим на небосводе днём. Всё происходит потрясающе медленно и в то же время невообразимо быстро.

И вот первые лучи разбегаются блёстками по синеве вод, рассыпаясь на миллионы бликов. Солнечные зайчики играют на волнах, словно маленькие искорки, и создают ощущение волшебства.

Мне нравится сидеть тут на песке берега, подтянув колени к груди и опираясь на них подбородком, наблюдать за чудом природы. А затем, закрыв глаза, слушать шум волн, представляя, будто само море шепчет мне свои истории. Возможно, когда-нибудь оно расскажет вам и мою историю. Но пока я просто сижу здесь, наслаждаясь моментом. И если бы море могло услышать мои мысли и было способно говорить, то оно непременно добавило к моему вступлению: «Прекрасное начало, но воде нужны камни, чтобы пениться!»

Не уверена, что знаю, с чего начать. К тому же вряд ли это будет история начала, скорее уж конца. Считать, что таких, как я, убивает солнечный свет — полнейшее заблуждение. Будь это так, я бы не сидела здесь, подставляя лицо первым лучам, как подопытная белая мышь у дверей рая, верно? И хотя моя кожа не расположена к загару, единственное, чем мне грозит злоупотребление солнечными ваннами — это на несколько дней приобрести оттенок визжащего поросёнка. Впрочем, у моей двоюродной сестры таких проблем нет.

Когда я прибыла сюда, то думала, что на земле не осталось ничего, чтобы могло ещё занимать меня. А потом решила, что это место моё и только моё. Проклятый территориальный инстинкт хищника!

Время обманчиво. Оно то тянется, то летит. Мне уже нужно двигаться дальше. Я вздыхаю, встаю, закидывая рюкзак на плечо, и направляюсь в сторону автобусной остановки. Даже вечным странникам пора в школу.

Глава 2. Вечный подросток

Я совершенно не помню свой возраст, сбилась со счёта ещё где-то в районе трёхсотлетия. В принципе, это и неважно. В нашей иерархии главное вовсе не то, сколько оборотов на земной карусели ты совершил вокруг солнца. Заметили? У меня ужасающая привычка прыгать мыслями с одного на другое. Вы привыкните. Парадокс моего существования заключён в том, что я выгляжу как пубертатный подросток. Невысокий рост, хрупкое телосложение, узкие бёдра, грудь размера единичка — это как третий, только первый. Больше семнадцати мне и не дашь.

Как это ни странно, но всему виной всё тот же пресловутый, что и у вас, дядя Гена. И это неудивительно, ведь создатели у нас одни и те же. Да, всё по тому же образу и подобию, но мы были первыми. Похожие на вас, только лучшая версия: сильнее, быстрее, способнее. Вот я одна, а за окном медленно проплывают дома города с триста сорок двумя тысячами населения. Пожелай я заняться смертельным кровопусканием, мне потребуется меньше суток, чтобы в нём не осталось ни одного живого человека. Но можете спать спокойно, мне не требуется столько крови и приступами неконтролируемой и беспричинной агрессии я не страдаю. Триста сорок две тысячи, подумать только! Нам и рядом не стоять с вашей плодовитостью.

Хотя в глазах создателей вовсе не это стало их главной ошибкой. Они не заблокировали нам ни продолжительность жизни, ни регенеративные способности, ни другие возможности. Мы оказались слишком близки к ним по природе, оттого и были признаны чрезмерно опасными потому, что могли противостоять им и мало подходили для разведения в питомнике.

Всё построенное нами было уничтожено, выжжено атомом с территории самого большого континента, воспоминания стёрты, а нас превратили в Иуд, продавших Бога. А в вас заложили генетически веру в высшие силы, поэтому вы без устали за всё время своего существования, придумываете всё новых и новых богов. Покорность сильным, стадность — это досталось вам. Хотя грех жаловаться, благодаря этому нам без проблем удалось перехватить власть.

Если думаете, что мы скрываемся от людей, отбросьте эти сомнения. Мы живём веками, и наш вид помнит, что создатели рано или поздно вернуться, чтобы собрать урожай.

На закате своей жизни я могу с уверенностью заявить: это всё сейчас очень далеко от меня. Но расскажи я такое вам, и вы рассмеётесь в моё подростковое лицо, обозвав