* * *

Полчаса. Лента началась полчаса назад, а она уже мается дурью?

Ян мотнул головой, прогоняя злобный порыв на виду у всей группы поставить наконец на место студентку. Девица в очередной раз, склонив голову, с увлеченным видом черкала в тетради что-то, явно не относящееся к походу славного князя Олега в земли Приднепровья.

Едва уловив гневный преподавательский взгляд, ее соседка в спущенных на кончик носа очках легонько подтолкнула девицу, и та, встрепенувшись, отбросила ручку.

Ловко соорудив на лице горячую заинтересованность, уставилась на Яна огромными зелеными глазами с лихо выведенными стрелочками на верхних веках. Спешно заправила выбившиеся из хвоста на затылке русые пряди, подобралась.

Стиснув зубы, Ян попытался унять злость и решил во что бы то ни стало не обращать внимания. Ну сидит себе девчонка на последнем ряду да сидит. Ну рисует что-то, ну и бог с ней. Мало ли в группе бездельников? Некоторые, даже сидя у него перед самым носом, не проявляют должного уважения, медленно скользя пальцем по чуть приглушенным экранам смартфонов. Будто бы он дурак и ничего кроме интерактивной доски не видит. Ага.

Ян отвел взгляд и продолжил лекцию. Шлепнул пальцем шероховатой поверхности экрана, и слайд сменился.

Черт побери! Он ведь из кожи вон лезет, чтобы преподать материал как можно интереснее и понятнее. Старается не задавать этим лентяям на дом столько, сколько в свое время задавали ему. Чего им еще надо-то?

Девица, надо отдать ей должное, больше отвлекаться не смела, глядела строго на экран. Правда лицо ее предательски выдавало скуку, забавно вытягиваясь каждый раз, когда его обладательница старательно сдерживала явно нечеловеческие по силе зевки.

Ну, хоть видимость, что слушает, создала. И на том спасибо.

Шумно выдохнув, Ян отвернулся от аудитории, уходящей на несколько ярусов вверх. Снова шлепнул по доске. Выдал еще добрую порцию лекционного материала и на каблуках развернулся к студентам.

— Если есть вопросы, не стесняйтесь. Озвучивайте.

Все без исключения дружно закрутили головами. Ну еще бы. А взгляд тем временем, вопреки желанию, вновь перебросился на верхний ряд.

Девица в эту секунду, потеряв осторожность, а может, и всякий стыд, покачнулась и совсем закрыла глаза. Лениво вытянув обе руки, улеглась на стол, и теперь ее птичьи плечики чуть подрагивали, расслабляясь под уютным покрывалом сна.

Понедельник, ясное дело, день тяжелый, но это…Да уже ни в какие ворота не лезет!

Бросив мимолетный взгляд в раскрытый журнал с длиннющим списком студентов, который неминуемо сократится к следующему семестру, Ян отложил указку.

Маша, Маша, Мария… а вот фамилию прочесть не успел. Ну и ладно.

Девица в очках, с ужасом глянув на дрыхнущую соседку по парте, заволновалась, заерзала, тыча в соню пальцем.

Ян внутренне рассмеялся со всем злорадством, на которое только способен был.

Поздно, барышни. Поздно.

Ноги сами собой уже несли его на самый верх колизейной аудитории. Прямиком к объятой Морфеем нахальной, зеленоглазой особе.

— Мика, Мика, — непрерывно вот уже пару минут толкала меня в бок соседка по общежитию. — Мика, блин!

Ах, это слово-паразит! У Оксаны что ни фраза, то хлебобулочное изделие какое. У нее вообще нездоровая мания всему искать сравнения с едой.

— Сама такая, — буркнула на автомате, скребанув ногтями по парте.

Ммм… волшебное чувство полета мысли! Вот уже невесомая дрема окутывает с ног до головы, пронизывает насквозь, пробуждая в сознании сотни картинок в секунду.

Говорят, наркотики вставляют. Не верю. Разбушевавшаяся во сне фантазия вштыривает похлеще, пожалуй.

— Машка! — соседка с особым остервенением вонзила свой наманикюренный пальчик мне промеж ребер.

От неожиданности я ойкнула и вскочила. С ума сойти, неужели на паре заснула? Щеку зажгло, едва она, будто восковая полоска «вит», отлепилась от отполированной поверхности стола. Потирая лицо, я скривилась, но тут же надела маску каменного спокойствия.

Совсем еще юный, лет двадцать семь, не больше, аспирант и по совместительству преподаватель, стоял прямо передо мной, листая тетрадь и изредка с осуждением качая головой.

Под той самой «маской каменного спокойствия» незамедлительно разлилась краснота. В этой тетрадке вся моя жизнь! Ладошки в мгновение ока повлажнели.

Беда. Ой, беда мне!

— Выспались?

— Извините, — пролепетала я, таращась мужчине куда-то в район груди.

«Клетка, клетка, еще клетка…» — туда-сюда скользила я взглядом по рубашке с лихо закатанными рукавами. Выше глазеть нельзя: там удивительно темные, чуть больше, чем суровому мужскому лицу полагается, глаза. Ну а разглядывать препода ниже пояса, тоже неприлично. Хотя, на удивление, не так неловко.

— И это ваша рабочая тетрадь?

Прозвучало, как приговор. И то ли это был вопрос, то ли утверждение, но я на всякий случай утвердительно кивнула. Оксана чуть слышно горестно выдохнула, и я поняла: соврать надо было. Однако голова ото сна все еще туго принимала информацию. Новый мир, рожденный во снах, стремительно гас, а я всеми силами пыталась ухватить его, чтобы закрепить в памяти. Только вот у реальности на меня явно были свои жестокие планы.

— Безобразие, — констатировал преподаватель.

— Это черновик, — спешно брякнула я, но мужчина уже пролистал тетрадку, задержавшись взглядом на внутренней стороне обложки.

Там синим по картонно-серому было выведено: тетрадь для семинаров и лекций по истории государства Российского.

Ну что поделать, если рождение очередного сюжета происходит именно на этих, так нелюбимых мной парах?

С историей у меня всегда были проблемы. Собственно, эффект был и обратным: проблемы из-за истории были тоже. Писать эссе и рефераты еще полбеды, но запоминать все эти даты, события, вереницы князей и королей мне всегда было сложно. Не применяй я уловок и хитростей, еще б на первом курсе поганой метлой погнали из универа, а так… Хорошо, языки и прочее всегда давались легко. Умудрялась как-то у преподавателей перед глазами маячить, да добрую репутацию выгрызть. Но на сей раз, похоже, вляпалась я знатно.

— Задержитесь после занятия…

Препод выжидающе уставился на меня, одним взглядом подтверждая правильность размышлений.

— Мария Вознесенская, — совсем тихо подсказала я.

— Задержитесь после занятия, Мария.